Танцовщица (СИ)

- Я, я могу встать? - дрожащим голосом спросила его, глядя в другую от лекаря сторону.

- Если жалоб нет.

Я уже встала, но вдруг вспомнила, что всё чаще глаза подводят.

- Зрение иногда подводит.

- Как это проявляется?

Я описала.

- Вы одевайтесь, - разрешил лекарь, видя, что я продолжаю сидеть на простыне и дрожать.

Надела своё сценическое платье да в шаль закуталась.

После чего мне закапали в глаза белладонну и потом долго рассматривали светящейся штучкой. Видно, допотопная вещичка. У мамы такая тоже была.

Лекарь попросил войти Эжена.

- Ну что?

- Если не брать в расчёт стёртые ноги и чрезмерную худобу, а также её глаза, то Варенька здорова.

- Что со зрением?

- Вот с ним - худо. Может наступить полная или частичная слепота.

Как же так? Не может этого быть!

- И ничего сделать нельзя?

- Увы. С современными "достижениями" ничего. Оперировать не возьмусь.

Мой ухажёр поджал губы. Недоволен?

- Благодарю, Карл!

- Не стоит. Обращайся!

Когда мы уже уходили и Эжен пожал руку Карлу, услышала тихое:

- Она девственна!

- Спасибо. Я зайду вечером.

- Заходи.

Мы вышли на улицу, сели в карету. Эжен назвал кучеру адрес.

- Куда мы теперь?

- К модистке.

- А это кто?

- Мастерица одежды.

- А...

- Вы удовлетворены осмотром?

- Нет.

Я закусила губу. Значит, зря я мучилась с выбором и угрызениями совести. Теперь вернут меня обратно учителю. Но стало отчего-то обидно. Именно мне.

- Но со зрением ничего не поделаешь.

Я вдохнула поглубже, велев себе успокоиться.

На руку опустилась шершавая ладонь.

- Боюсь, выступать вы слепой не сможете. Во всяком случае, в Большом. Так что о карьере танцовщицы придётся забыть. А пока - наслаждайтесь своими танцами.

- Хотите сказать, что наш договор в силе? - не поверила я.

- А разве что-то изменилось? Ваше зрение не влияет на ваше очарование.

- И что вы во мне нашли? - буркнула себе под нос. Ну, правда, замухрыжка.

- И правда, что?

Он вдруг рывком поднял меня и усадил к себе на колени.

Вытянул шпильки из моих волос, позволяя им упасть на плечи.

- Кто вам стриг волосы?

- Парикмахер, - уточнять, что один человек из труппы, оттачивающий своё мастерство на наших волосах, не стала. Всему учились мы сами, разве что танцах обучал Этьен.

Старик скривился:

- Слишком короткие.

Волосы были чуть ниже плеч. И что ему не нравится? Раньше у меня даже под горшок были.

Его лицо оказалось напротив моей груди. Руки же скользнули по щеке, шее, заставляя меня всю сжаться.

И в следующий миг он притянул моё лицо к своему, впиваясь поцелуем.

Мой первый поцелуй. Хотелось вырваться из его объятий и забиться куда-то в угол.

Прервался так же неожиданно, как и начался.

- Так не пойдёт, ты слишком зажата.

- Но...

- Давай так: сейчас ты меня поцелуешь. Сама. Только представь кого-то, кто тебе нравится хотя бы.

А мне никто никогда не нравился. Этьен был красив, но вызывал во мне лишь отвращение. Мужчин труппы я не воспринимала как привлекательных, ведь их знала и ничего хорошего в них не видела.

Я скользнула по карим глазам своего почти любовника, носу-картошке, губам...

"А при близком рассмотрении он вполне ничего, если не видеть этих морщин, которые напоминают о его возрасте".

"Не буду я целоваться!"

"Тогда наслаждайся!"

И она осмелилась. Точнее тело перестало слушаться, а губы его всё приближались. Я даже зажмурилась. Чмокнула, но меня тут же обхватили сильные руки, одна в области талии, другая - придерживая затылок. Я неумело прикоснулась, а его губы, в противовес рукам, ответили нежностью и неожиданным наслаждением.

А целоваться он умеет. И что таить, мне понравился этот поцелуй. Именно мне, не ей. И даже борода и усы не кололись, а ведь раньше я считала иначе.

И только я стала наслаждаться ощущениями, как ощутила сильное жжение на груди. Попыталась отстраниться, но мне не позволили. От боли даже слёзы на глаза навернулись. Когда же жжение прошло, и я смогла вырваться из плена его рук, села напротив, всхлипнула, борясь с обидой, и бросила с упрёком:

- За что? - в том, что виноват он, я ничуть не сомневалась. Обманул меня.

"Но ты ведь сама решила, что один старик лучше, чем кто-то из труппы или вообще множество мужчин".

"Да, но я думала, он - хороший, порядочный. Лучше чем кто-то из труппы. А он обманул. Предал моё доверие!"

- Это метка. Твоя защита от посягательств на жизнь и честь, - пояснил старик.

Что он сказал? Метка? Где-то я слышала это слово. Давно когда-то. И это что-то связано с...

- Вы - маг? - удивлённо признала я.

- Громко сказано, милая. Сейчас за такие слова могут сжечь на костре. И тебя в том числе, как спутавшуюся со мною.

- Но метка от вас не защищает.

- Так моя ж! - гордо молвил он.

Странно, но сейчас я не испытывала к старику отвращение. Лишь раздражение и обиду. А ещё обречённость. Я попала-таки в паутину, расставленную этим пауком. И пути назад уже нет.

"Ну вот и смирись. И наслаждайся!"

"А ты молчи!" - велела этому второму Я.

Решила отвлечь свои мысли вопросом:

- А тот, на ком применят метку не подаст на вас жалобу в церковь?

- Не сможет. Метка затуманивает разум обидчика, как только он начинает думать о тебе, мысли и желания тут же испаряются.