Танцуй для меня, учительница!

Это искреннее, теплое, доброе чувство не купить ни за какие деньги, не приобрести за все богатства Вселенной и не заслужить никакими подвигами. Оно дается просто так, без оплаты, но стоит дороже всех сокровищ мира.

Я смахнула непрошенные слезы. Вспомнила непокорные кудряшки сына, которые гладила в то утро, животик, с рисованным медвежонком на синей футболке.

Я должна найти его. Если есть шанс, малейшая надежда, я не смирюсь, я буду бороться. Мел научил сражаться за то, что дорого. Личным примером, отвагой и душевной силой. Как он отказывался от близости, не смотря на гормональные бури, на желание, которое сжигало изнутри, плавило внутренности, лишало связности мысли и воли. Он ни разу меня не обидел! А потом, как он меня спасал, как выручал станцию и как взялся за безнадежное дело — выяснить информацию, скрытую даже для капитана военного космического судна.

Я выдержу. Потому что Мел рядом. Поможет, поддержит, утешит.

А сейчас надо взять себя в руки, успокоиться и заняться чем-нибудь до появления командора.

Возвращаться к себе не хотелось. Мел предусмотрел все и даже больше. Стоило подойти к шкафу, как компьютер из стены предложил переместить туда мои вещи. Я согласилась. Знала, что прибудут они вместе с гардеробом. Стоило войти на кухню, как ящик по доставке еды выдвинул навстречу меню. И первым делом предложил креветочный салат, уху из судака и картофель, запеченный на противне. От такого угощения я отказаться не могла. И уже спустя минут десять, умытая и закутанная пока в дежурный синий халат, какие прилагались к каждой каюте космического судна — неважно военного или пассажирского — уплетала уху за обе щеки.

Ммм… Нежная рыба таяла на языке, раскрываясь палитрой вкуса. Кисловатые, ядреные, терпкие и сытные нотки смешивались во рту в нечто невообразимое. Боже! Я сто лет не ела настоящей ухи из судака!

Картошка в золотистой корочке, с коричневыми поджаренными бочками… Пропитанная укропом, солью и перчиком. Ум отъешь, как говорили во времена моей молодости.

Все отдашь, в трусах останешься, как выражалась когда-то бабушка.

Я чувствовала себя как дома. Чай с брусникой и клюквой довершил завтрак. Я осушила четыре кружки и отправилась к гардеробу. Его уже доставили автоматическим грузовым лифтом, а передвижные половые панели станции поместили шкаф рядом с командорским.

Кроме моего путешественника-гардероба там появились три униформы, похожих на военные. Синие туники с двумя рядами серебряных пуговиц впереди и брюки — в моем случае эластичные. Нечто вроде фривольного варианта формы Мела и других военных, с одной лишь разницей — на плечах отсутствовали погоны, а на груди — значок с первой буквой ранга.

Я вспомнила, что Дарелл упоминал про выдачу формы. Казалось, это случилось сто лет назад, в другой жизни. Интересно, как отреагирует Дарелл, узнав, что у нас с Мелом все хорошо? Разозлится? Взбесится? Впрочем, какая разница? Это проблемы Дарелла.

Так думала я, не предполагая, что землянин попытается сделать очередной ход конем и все разрушить.

Я решила, что переоденусь в униформу ближе к приходу Мела. А пока разместилась за его рабочим столом, и компьютер, теперь уже настроенный на мое ДНК, моментально включился.

Огромный виртуальный монитор растянулся перед глазами синим прямоугольником.

Посмотрим, что расскажет интернет про жаклинцев и их непотребное поведение.

Я как раз собиралась вбить в поисковик данные, когда зазвонил клайс — программа-аналог древнего скайпа. Только теперь возможности интернет-разговоров здорово расширились. Хочешь — вызови абонента в трехмерной проекции. Сядет рядом и начнет общаться, будто вы в одной комнате. Хочешь — настрой звук так, чтобы без наушников сообщения передавались только тебе. Хочешь, переведи весь диалог на браслет-компьютер. Броди по каюте, делай дела и общайся фоном. Нынешние технологии позволяли не видеться годами, но сохранять общение, обмен новостями и даже представлять, как выглядит теперь старый знакомый.

Но чем дольше я жила на станции, тем больше понимала — ничто, никакие сверхтехнологии, обманки для разбросанных по Вселенной гуманоидов, не заменят тепла человеческого тела. Дыхания родного существа в унисон с твоим, касания, настоящего, а не смоделированного программами — такое нынешние «интернет-переговорщики» тоже умели. Прогресс уже не двигался — летел, перемещался порталом, устремлялся вперед со скоростью света. Но не сделал одиночество в мертвых четырех стенах более комфортным, скорее предложил больше вариантов самообмана.

Прижаться, обнять живое существо, а не компьютерную модель, пусть даже высшего разряда, с полной передачей звуков, запахов, тактильных ощущений — вот настоящее удовольствие. Счастье, которого я так давно себя лишила. Радость, что подарил Мел, ничего не прося взамен.

— Добрый день, Мельнис! Надеюсь, еще помнишь меня? — голос Дарелла мгновенно разрушил идиллию, ворвался в мои грезы, мечты и воспоминания. Так вражеский бомбардировщик прилетает в цветущий мирный город. За секунды стирает жизни одних, ломает судьбы других, лишает надежды и будущего.