Танцуй в огне

Путь до чаши Прошения был невероятно короткий. Вроде бы я еще стояла возле кресла, а спустя миг ритуальные ленты уже пожирал огонь. Еще мгновение, жгучая боль опалила пальцы и тут же сошла на нет. Жрец велел преклонить колени пред статуей Безымянного. В храме стало тихо, будто все гости разом умерли. Я слышала только, как стучали сердца, мое и Луи.

Когда на голову возложили брачный обод, я не заметила. Лишь виски неприятно заныли, да сдавило лоб. А потом я ощутила поцелуй: болезненный, яростный, жестокий, со вкусом крови. Муж не целовал, наказывал за преступление, которого не совершала. Ставил метку, будто породистой кобыле. И я ничего не могла сделать, не могла сопротивляться.

Когда наказание, по недоразумению названное поцелуем, закончилось, меня вновь вздернули на ноги и поволокли прочь из храма. Ноги не держали, а потому я оступилась, стукнулась головой о локоть мужа. Брачный обод полетел вниз, со звоном ударяясь о каменный пол.

— Несчастливый союз… боги не хотят этого брака… Грядет беда…

Шепот все усиливался, пока не превратился в гул.

— Молчать! — рявкнул граф, подбирая обод. — Безымянный одобрил союз, другого и не нужно.

Я невольно оглянулась. Статуя бога святилась, а значит, он, и вправду, одобрил наш с Луи брак. Увидели свечение и гости, шепот из осуждающего тут же превратился в благоговейный.

Я едва не застонала. Погасла последняя надежда на то, что брак еще возможно аннулировать. Совсем скоро муж заберет принадлежавшее ему по праву, тогда лишь смерть сможет освободить меня. Подтверждая мысли, граф Нарвано с силой вернул обод на место. Острый край оцарапал кожу, по лбу покатилась теплая капля. Благо Чаша уже погасла, а потому никто не видел гримасы боли на лице молодой жены.

— Пошли, корова, — рыкнул Луи, когда последний гость покинул храм. — Церемония — это еще не конец. Поверь, далеко не конец.

Он многозначительно ухмыльнулся, а я поняла, брачная ночь останется в памяти как один из самых ужасных моментов. Видя мой испуг, муж и вовсе расцвел в счастливой улыбке.

Я попятилась, попыталась выдернуть руку, да не тут-то было, Луи играючи дернул на себя, сжал в объятьях-тисках.

— Ты не представляешь, как я жду того момента, когда слуги закроют дверь спальни за твоей спиной. И тогда ты ощутишь силу моей ненависти. Это будет длиться всю ночь и весь день. Закончится тогда, когда я захочу. Только тогда, когда я решу, что хватит!

Луи наклонился и слизнул с лица каплю крови, а потом рассмеялся. Он наслаждался своей властью. Я же могла лишь с силой стискивать зубы. Только бы не разреветься, не показать чудовищу как мне страшно.

— А теперь пошли, корова. Не нужно заставлять гостей себя ждать.

Он разжал руки, отчего я пошатнулась, чудом устояла на ногах и тут же побежала следом. А выйдя на свет, вновь едва не упала. На последней ступени храма стоял Ольдо. Барон проводил взглядом Луи, а потом повернулся к мне. Я замерла, не в силах сделать и шага.

Ольдо молчал, просто смотрел. Он от этого взгляда внутри у меня все переворачивалось. Жалость затопила сознание, боль пронзила грудь. Я протянула руку, чтобы прикоснуться, утешить, стереть с его лица муку, но не смогла. Побоялась сделать только хуже. А потому опустила взгляд и поспешила уйти прочь.

Убежала от него и от себя.

Глава восьмая

Айя Майлини

Торжественный ужин прошел для меня, словно в тумане. Гости вначале степенно, а после и развязно желали новобрачным счастья. Пили, ели, веселились, не замечая, что от страха и волнения невеста не съела и крошки.

Надирался вином и Луи. С каждым бокалом его взгляд становился мутнее, а поведение вольнее. Он бесстыдно прикасался к моим коленям, щипал за бок, шептал на ухо гадости. Я с трудом сдерживала желание выскочить из-за стола, лишь по возможности уклонялась. Впрочем, вскоре и это Луи надоело.

— Ну, все, дорогие гости. Вы празднуйте, мы же с моей ненаглядной супругой отправимся в спальню, — поднявшись, во всеуслышание заявил он. — Приступим к созданию наследника.

Думаю, мое лицо сравнялась цветом с пояском на платье. Никогда в жизни мне не было так стыдно. А муж только ухмылялся, красуясь перед гостями во всем своем пьяном великолепии.

— Пошли, же-на, — прошипел он, хватая за локоть.

Я была вынуждена подняться.

— Сиди, — услышала вдруг приказ графа.

Радость на миг придала сил, я вырвала руку. Вот только приказ предназначался не мне. Кроме нас с кресла поднялся и Ольдо. Глаза барона сверкали яростью, руки были сжаты в кулаки. На нем буквально висел Нарвано-старший, не позволяя сделать и шага.

— А вы идите.

Граф хмурился, вряд ли ему было по нраву поведение Луи, но я понимала, муж в своем праве. И никто не может запретить ему увести меня наверх. Ни граф, ни барон, никто.

Меня опять схватили за руку на этот раз, больно сжав чуть выше локтя, и потащили прочь из зала. Луи шатало из стороны в сторону, я едва не падала, семеня следом. Стыд смывало страхом, оказавшись в коридоре, едва ли плакала. Но всхлипы лишь возбуждали чудовище, доставшееся мне в мужья.

— Кричи громче! — возопил он замахиваясь. — Пусть все слышат.