Танцуя с тигром

Томас повернулся. Он побежал, выдав серию неуклюжих прыжков, но скелет тащился по траве, раскинув руки в стороны. Глядя на бассейн, Томас прошмыгнул мимо клумбы к кромке воды и подтолкнул кости. В суматохе его рука дрогнула – и пистолет упал в бассейн. Исчез в одно мгновение. С последним неистовым рывком Мэлоун бросил скелет в воду. К удивлению Анны, пожалуй, из-за водорослей или простой физики скелет не утонул. Томас бросил на него тяжелый камень, но тот безвольно оттолкнулся от ребер и скрылся в темной глубине, присоединившись к пистолету.

Холли царственно возлежала на зеленом гобелене, до которого нельзя было дотянуться. Голень, малая берцовая кость, грудина, лопатки. Прошло много лет с тех пор, как Анна изучала человеческую анатомию, и слова всплывали в памяти, далекие и лирические, как испанский. Таз напоминал бабочку. Ребра – первомайские ленты. Синяя тиара Холли дрейфовала в нескольких сантиметрах от ее головы. Свободная от Томаса и его злодеяний, освобожденная от интерпретаций живых, она плавала в одиночку, в мире и покое.

По лужайке к ним бежала Констанс, ее белый халат в ночи казался привидением. Она держала в руках свою винтовку.

Томас обратился к ней, прежде чем она успела до них добраться. Его голос звучал бодро:

– Прости, что разбудил тебя, моя дорогая, но я боюсь, что нас ограбили.

Без своего обычного ухода Констанс выглядела старше. Ее светлые волосы были собраны сзади под ленту, а глаза, не подведенные твердым карандашом для бровей и не подкрашенные тушью, казались бледными. Она поочередно посмотрела на каждого незваного гостя.

– Почему все эти люди здесь? Что это в бассейне?

Томас поднял руки, показывая ладони, будто сама невинность.

– Это просто немыслимо. Эти преступники ворвались в часовню, украли бесценную маску и тащили мой скелет через лужайку. Она – центральный экспонат моей выставки, моя Calavera Catrina, и они разрушили ее. Хлор губителен для…

– Какую маску? – В голосе Констанс слышался звон холодной стали.

– Посмертную маску, – сказал Томас. – Посмертную маску Монтесумы.

Анна собиралась возразить, но остановила себя, когда Констанс направила винтовку на тиару и сказала:

– Что это?

С жалобным стоном Констанс подобралась к краю бассейна. Она присела и стала грести по воде ладонями, чтобы тиара подплыла ближе. Она едва не свалилась в бассейн. Когда корона была в метре, она подцепила ее стволом своей винтовки. Черная вода лилась с мокрого шарфа на каменные плиты. Она отложила винтовку и взяла диадему. Провела пальцами по шарфу, на короткое мгновение поднесла тиару к носу. Ее руки дрожали. Она повернулась к мужу, ее лицо, лишенное цвета и эмоций, стало плоским и каменным, как маски майя. Глаза женщины умоляли объяснить, убедить. Что здесь случилось? Что происходило? Она была готова поверить, последовать за ним, куда бы ни вела его история. Любой крючок, чтобы повесить ее пальто. Любая зацепка для правдоподобности.

Рот ее мужа дернулся, готовый выдать свежую выдумку, но потом Томас передумал и посмотрел через стену, на сверкающую внизу огнями Оахаку, словно он уже был там, сбежал.

Анна обернулась к Сальвадору. Он и все остальные смотрели на Констанс, думая, что она будет делать дальше. Часовня, маски, грязные делишки, разочарования и обман – все это породила она. Но это? Анна шагнула вперед, но во второй раз остановилась. Она не хочет тебя.

Время замедлилось. Скелет плавал, белый, как алебастр, вода облизывала грудную клетку, череп, его тонкие пальцы. Все еще сидевшая у кромки воды Констанс не смогла сразу подняться. Ее щеки дрожали. Подбородок дрожал. Она протянула руку – и уронила ее. Тишину ночи нарушил жалобный плач. Она согнулась, прерывисто дыша, раздавленная тяжестью того, что сейчас осознала. Все маски были сорваны, и она увидела мужа и себя. Садиста и подхалима. Двух американцев, потерявшихся в Мексике.

Она вздрогнула, ее лицо было красным и влажным от слез.

– Что ты сделал с ней? Что ты наделал? Ты причинил ей боль. Ты причиняешь мне боль. Всем. – Опираясь на винтовку, как на костыль, она, шатаясь, встала на ноги. – Всем этим девушкам… Я делала вид, что не замечала их, но ты… За что?

Уже уверенно стоя на ногах, она вскинула ружье на плечо, уперлась ногами и прицелилась прямо в мужа.

Впервые Томас выглядел обеспокоенным. Он похлопал в ладоши.

– Спокойно, куколка, держи себя в руках. Холли отдала мне тиару до того, как уехать. Это был подарок. Я не рассказал тебе, потому что знал, как бы ты огорчилась…

– Ты лжец, – оборвала его Констанс. – Ты врешь и врешь, снова и снова. Я не могу вынести ту грязь, которая вытекает из твоего рта. Отдай Анне маску.

Томас не подчинился.

Констанс потрясла ружьем:

– Белка, я не спрашиваю тебя.

Взглядом, который бросил на Анну Томас, можно было убить змею. Он толкнул маску ей в грудь. Уцелевший глаз закатился: снова ты. Томас развернулся. Прозвучал выстрел. Анна вскрикнула. Томас покачнулся. Кровь проступила на штанах. Дэниел бросился к нему.

– Господи Иисусе, она застрелила его.