Танцующая на ветру

Я вышла из кухни и прислушалась. Ведь мне казалось, что в доме еще кто-то есть, кроме нас… Может быть, это спаниель возился? Я огляделась. Неудобно как-то спросить про жену, сам он не говорит… Я прошла по длинному, не очень широкому коридору, рассматривая попутно фотографии. Вот Ростовцев молодой, вон он с двумя детьми и высокой, красивой женщиной, наверное, женой. Эту фотографию я видела в Интернете…

Роли, роли… Я уже поняла, что он играл роли или хороших людей, но как-то растерявшихся, заблудившихся в жизни, или не очень хороших. Немцев, предателей – в военных фильмов, неверных друзей главного героя… Но ведь так бывает – что-то есть во внешности, что не соответствует внутреннему содержанию? Мне Ростовцев показался человеком не слишком открытым, но хорошим и честным. Взгляд ведь говорит все о человеке. Подделать взгляд невозможно. А взгляд у него очень хороший. Добрый, искренний, чуть ироничный, умный.

В ванной было много полотенец и две зубные щетки. Из чего я решила, что в квартире живет еще кто-то.

Когда я вернулась на кухню, Ростовцев достал бутылку вина и два бокала.

– Тебе можно вина?

Я пожала плечами. Можно-то можно, кто мне вообще что запретит в этом мире, но я не очень люблю вино, точнее, состояние, когда я веселюсь без причины. А я, выпив, начинаю именно веселиться, болтать, громко разговаривать. Мне хочется танцевать, куда-то идти… Потом это проходит, и становится неприятно, стыдно и тяжело. Поэтому, раз попробовав вино, два, я стараюсь всегда ускользать от таких ситуаций, когда или необходимо выпить со всеми, или к тебе будут все приставать, смеяться, ждать, когда же ты, как и все, опрокинешь в себя стакан с веселящим напитком. Не все веселятся до упаду, но со мной происходит именно так.

– За встречу надо выпить! – задорно сказал Ростовцев.

Так иногда интересно в пожилом и даже старом человеке вдруг увидеть того, кто внутри. Ведь стареющее тело – это тело, с которым трудно что-то поделать. Человек не виноват, что у него прыщи или морщины. Плакала женщина несколько месяцев, и у нее пролегли морщины – на лбу, у рта… Я помню, у нас Любовь Игоревна, воспитательница в детдоме, на глазах постарела, за одну зиму. У нее дочка болела, Любовь Игоревна билась с ней одна, возила в Москву, денег ни на что не хватало, не доедешь, в больнице оставила – ей там стало хуже, не от того лечили, наверное. Любовь Игоревна отчаивалась, нас ругала на чем свет стоит, незаслуженно на всех набрасывалась и старела на глазах. Кажется, когда человека видишь часто, не замечаешь, что он меняется. А я видела – нависают веки, опускаются щеки и все глубже и длинней морщины, с каждым днем.

И в Ростовцеве, сквозь старое, не дряхлое, но очень старое тело, сейчас вдруг проглянул озорной молодой мужчина. Бровями повел, глазами сверкнул, довольно глупо засмеялся. Я тоже улыбнулась.

– Ну, что же ты, внученька? За встречу, а?

– Хорошо, – поколебавшись, сказала я. – Только совсем немного, а то я буду громко смеяться и танцевать.

– Ты умеешь танцевать?.. – обрадовался Ростовцев. – Вот это сюрприз! Как Галочка? Вот, вот, я же знал… Покажешь? Станцуешь мне? Да как же это… Я же сразу увидел… Просто невероятно… Галочкина внучка танцует… Галочкина и моя… – Он провел мне рукой по голове. – А учишься ты хорошо?

Я кивнула. Если я сегодня от избытка эмоций не сойду с ума, то уже хорошо.

– Ну как же… – продолжил Ростовцев, открывая штопором красивую темную вина с черной этикеткой. – Галочкина внучка, конечно, танцует… Так, может, тебе в РАТИ поступать? В театральную академию? На хореографа… В балетное уже поздно. Ты же не балет танцуешь? Высокенькая такая…

– Не балет… – покачала я головой. – Просто современные танцы… Ну и еще там разные… латино-американские бальные танцевала, но мне не очень нравилось… Потом просто постановки хореографические… У нас в школе были занятия… педагог-хореограф молодой…

– Приставал к тебе? – вдруг весело спросил Ростовцев. – Как же, как же… К такой как не приставать!.. А, скажи? Ну-ка, ну-ка, деду можно рассказать…

Я неопределенно кивнула. Не буду я на эти темы с ним говорить, неловко. Зря даже я разболталась.

– Ну, давай. – Ростовцев налил два полных бокала вина и протянул один мне. – За прекрасную встречу, волшебную, подаренную нам судьбой!

Я взяла из его рук бокал и неуверенно улыбнулась. Здорово все, конечно, но как-то немного странно. Я бы лучше с дедушкой сейчас выпила чаю… И съела бы бутерброд… Большой… Или макарон… Если бы с маслом и сыром, вообще хорошо бы было…