Танцующая с бурей

– Нет, – покачал он головой. – Отправь ее обратно к отцу с железом для приданого. Она мне больше не нужна. Женщины Рю оставляют неприятное послевкусие, если наслаждаться ими слишком долго.

– Как скажете, великий господин. Эту даму вернут в семью, как только исчезнут следы вашей… э-э… симпатии.

– Есть что-нибудь важное на сегодняшнее утро? – Йоритомо махнул рукой в сторону пачки документов на столе Хидео. Дым из пасти тигра клубился и плавал по страницам. Министр поднес трубку к губам.

– Лорд Хиро снова просит вас принять его, чтобы лично попросить у вас прощения, сэйи-тайсёгун. Кажется, он искренне раскаивается и постарается загладить вину перед своим верховным повелителем и хозяином.

– Хиро, – буркнул Йоритомо. – Мне следовало велеть ему совершить сэппуку после его провала.

– Моя сестра и ее муж просили меня передать вам их бесконечную благодарность за то, что вы пощадили их единственного сына, великий господин. Хиро – самое дорогое, что у них есть.

– Он слишком молод, чтобы носить о-ёрой и золотую дзин-хаори. Он слишком молод для Элиты Казумицу. Ты балуешь его, Хидео.

– Мои сыновья мертвы, великий господин, – старик грустно улыбнулся, глаза покраснели от дыма лотоса. – Пали под флагом Империи в славной войне, совсем молодыми – срубленные зеленые саженцы. Простите меня за снисходительность к моему единственному племяннику и найдите, пожалуйста, время выслушать его извинения.

Йоритомо вздохнул и кивнул.

– Ладно, пусть приходит.

– Ваше великодушие безгранично, сэйи-тайсёгун. Благодарю от всего сердца.

– Что-нибудь еще? – Йоритомо махнул рукой на стол.

– Подготовка к торжествам идет полным ходом. Наконец-то определились с порядком шествия придворных во время парада. – Хидео говорил и махал рукой с трубкой. – Первыми, естественно, идут Тора. Затем последует свита Рю, за ними Фушичо, и замыкающими будут Кицунэ. После некоторых возникших было трудностей, нам удалось пригладить взъерошенные перья посланцев Феникса.

– Что ты им пообещал?

– Что вы внимательно рассмотрите кандидатуру военачальника Фушичо, когда будете менять генерала Тору Ходзацу на посту командарма перед вторжением к гайдзинам.

Йоритомо фыркнул.

– Если Фушичо хотят возглавить целую армию, пусть сначала добудут мне победу в тех схватках, которые им уже были поручены.

– Я обещал им только, что вы рассмотрите этот вопрос. Ничего больше, – устало улыбнулся Хидео. – Эти мелочи мы утрясли, и теперь подготовка торжеств идет по плану. Прибыли фейерверки из Йамы, Фушичо Киругуме написал пьесу в вашу честь. Я слышал, говорят, что сопровождающий его оркестр будет в пятьдесят раз больше обычного. Весь двор гудит от волнения.

– Очень хорошо. – Сёгун подошел к коралловой чашке, ополоснул прохладной водой лицо. – Мы закончили?

– Еще один вопрос, великий господин, – лоб Хидео наморщился. – Последние дни вокруг арашиторы наблюдается чрезмерная суета. В неурочное время приходят и уходят мастера-политехники, делают какие-то замеры, везде лезут, все вынюхивают. Слишком уж много хлопот из-за одного седла.

Йоритомо улыбнулся.

– Не беспокойся, Хидео. Моя сестра готовит мне подарок.

– Леди Аиша…

– Именно. И она хочет, чтобы это был сюрприз. Не волнуйтесь.

Глаза Хидео сощурились, и он наконец-то пыхнул трубкой в последний раз. Дым был приторным, теплым, проникал в горло, за которым открывался путь к легким. Из гортани в бронхи, из альвеол в кровоток и оттуда – в благословенное забытье. Дракон расправляет свои кольца внутри, будит подозрительность, которая, волнуясь, перерастает в паранойю. Блестит чешуя. Слышно холодное тихое шипение внутри.

– Сюрприз, великий господин? – улыбнулся старик, выдыхая дым изо рта. – Понятно. Да, мы все любим сюрпризы.

– Еще два дня.

Юкико произнесла это тихо, одними губами, осматривая арену и прислушиваясь к шагам бусименов. Как только зашло солнце, она выскользнула из своей спальни, проползла под крышей и прокралась по садовой стене. Из ближайшего лаза она наблюдала, как патрулируют край арены солдаты: одна пара шла по часовой стрелке, а вторая – против. Они по очереди проходили под арками и проверяли внутренние стены. Каждый круг занимал у них почти десять минут. Ей оставалось чуть меньше семи, чтобы ускользнуть обратно в тень. На широком открытом пространстве арены она нервничала, пригибалась к передним лапам Буруу, держась одной рукой за его грудь. Ей нужно было вернуться во дворец до того, как заметят ее отсутствие.

Политехник наклонился над крылом Буруу, проверяя металлические манжеты вокруг придаточного крыла и кроющих перьев, измеряя длину и ширину небольшой щелкающей рулеткой. Мехабак на его груди издавал постоянный лязг и гул, рассчитывая формулы мятежа.

– Два дня, – ответил Кин, заменяя одну манжету другой. – Все будет готово.

– Должно быть готово, Кин-сан. Весь город будет на праздновании двухсотлетия. Почти все бусимены дворца будут участвовать в параде. Железные самураи тоже. Стражи в тюрьме почти не останется. Все будут пялиться в небо. У нас есть только один шанс.

– Я сделаю все возможное.

ТЫ ДОВЕРЯЕШЬ ЕМУ?