Танцующие фаворитки

«Почему все они [великие князья] или почти все ненавидят свои классные комнаты? Да потому что они видят в этой гимнастике ума невыносимое ярмо, давящее на них, тогда как они отнюдь не убеждены в его необходимости и стараются не утруждать себя понапрасну… Боязнь скуки преследует кошмаром наших великих князей, и эта боязнь идет за ними из детства в юность и к зрелому возрасту становится обычной подругой их жизни. Только этим я могу объяснить некоторые связи, возникающие во дворце и принимающие невероятные размеры… Очень часто участники таких фарсов не имеют иных достоинств и пользуются весьма незавидной репутацией, но это не мешает общению с ними. Словом, нельзя упрекнуть кого-либо персонально за сложившийся порядок вещей. Такова судьба сильных мира сего, они ведут совершенно ненормальное существование, и нужно быть гением или ангелом, чтобы суметь противостоять ему».

Великие князья были завсегдатаями балетных спектаклей, и именно их мнение делало погоду в балетной труппе и выносило приговор танцовщице (или танцовщику, не секрет, что кое-кто из молодых Романовых предпочитал девушкам юношей[36]). Балерины это знали, и по большой части их волновало мнение не публики как таковой, а обитателей царской ложи. Очень выразительно описывает общий настрой балерин труппы Мариинского театра характерная танцовщица Н.В. Игнатьева-Труханова со слов великой Анны Павловой, с которой она состояла в дружеских отношениях.

«…Она [Павлова], как ни странно, к успехам своим относилась скромно и равнодушно. У нее была одна только слабость, оставшаяся с петербургской жизни: великие князья и их присные. Их похвалы, их присутствие на спектаклях имели для нее какое-то мистическое значение. В ее болтовне это то и дело прорывалось. Она считалась с этим миром во времена его величия и продолжала с ним считаться, даже когда он рухнул. Подобным раболепием, впрочем, были заражены почти все ее товарки, воспитанные в этом духе с малых лет, привыкшие с первых же дней своего появления на подмостках с заискивающим трепетом всматриваться в царскую ложу».

Братья и племянники Александра II, разумеется, по традиции прилежно посещали все балетные спектакли и не стеснялись бурно высказывать свое одобрение как искусству, так и статям балетных танцовщиц. Летом спектакли во всех императорских театрах прекращались, и актеры выступали в летних театрах, которых в Петербурге и его окрестностях было несколько. Расставаться с прелестными балетными феями никак не хотелось, тем более что офицерам гвардейских полков надлежало летом принимать участие в учениях, проводившихся в лагерях близ Красного Села. Дабы не лишать военных светских развлечений, еще в 1850 году Николай I дал разрешение на постройку в Красном Селе деревянного летнего театра, который был возведен всего за полгода. Тем не менее внутри зал был оформлен с претензией на роскошь: стены оклеены обоями под мрамор, а ложи украшены золоченой резьбой по дереву, изображавшей военные атрибуты. В сыром петербургском климате строение долго не продержалось, несмотря на регулярные ремонты все больше ветшало, и в 1868 году по ходатайству великого князя Николая Николаевича Старшего (1831–1891), главнокомандующего Петербургским военным округом и страстного поклонника хорошеньких танцовщиц, перед Александром II о постройке нового театра этот замысел был претворен в жизнь, причем за счет военного ведомства. Интерьер оформили в русском стиле, в частности две боковые царские ложи в виде изб с коньками.

Спектакли в военном театре давались дважды в неделю, и посещать их имели право лишь офицеры с семьями. Некоторые приезжали из Петербурга, благо в дни спектаклей из столицы в Красное Село ходили специальные поезда, доставлявшие как артистов, так и приезжих зрителей. После спектаклей в ресторане около театра устраивались веселые ужины, в особенности среди любителей балета и балерин. Те, кому не хватило места, ужинали в ресторации на вокзале, так что возможности для ухаживания за понравившимися артистками были обеспечены самые широкие. Участники представлений кроме положенного гонорара получали по завершении сезона подарки в виде серебряных предметов разного назначения и стоимости. В два часа ночи в Петербург отправлялся специальный театральный поезд. Места в театре не продавались, и когда какой-то богатый балетоман попытался абонировать кресло за безумную сумму в 3000 рублей, ему наотрез отказали. Обычно представляли какой-нибудь легкий спектакль, а после него – балетный дивертисмент.

Укрощение бесстрашного воина