Танцы на льду жизни. «Я знаю о любви всё…»

Мы с Майей катали в этом туре номер «Опавшие листья», и, как я уже упоминал, его очень хорошо принимала публика. Серега Гриньков никогда не смотрел наш номер в силу того, что во время нашего перформанса обычно разминался. И вот город Феникс в штате Аризона. У Гордеевой и Гринькова по какой-то причине поменялся стартовый номер в шоу, и все мои друзья вышли посмотреть на нас, поддержать и «поучиться» танцорской пластике у друга. В этой композиции у меня была очень красивая и оригинальная провозка. Я разгонялся, падал на лед на бок, переворачивался на живот и оказывался на коньках лицом к партнерше. Необычно и красиво. Я очень старался произвести сильное впечатление на своих коллег.

Лед, нужно сказать, был ужасный. Из-за жары вода стояла сантиметров на пять надо льдом, но нам было все нипочем. Я разгоняюсь на провозку. Затем падаю на бок, и меня переворачивает на спину.

Лед, нужно сказать, был ужасный. Из-за жары вода стояла сантиметров на пять надо льдом, но нам было все нипочем. Я разгоняюсь на провозку. Затем падаю на бок, и меня переворачивает на спину.

Я рассекаю воду на спине в позе черепахи метров 15, при этом размахивая руками-лапками в разные стороны, пытаясь встать. У моих, так их назовем здесь, друзей случилась истерика! Когда я все-таки встал лицом к Майе, она реально плакала, но не от эмоций к партнеру, а от гомерического хохота.

Как мы докатали до конца наш любовный номер, я не помню. Но это однозначно был фурор, пик моей юмористической карьеры. Элемент вошел в анналы мирового фигурного катания под названием «Черепашка». Гриньков с тех пор больше меня не смотрел, видимо, понял, что мне уже так не прокатать.

Глава 15 Блистательный Джузеппе Арена из La Scala

1990 год. Продолжалось время танцевального триумвирата – Климова – Пономаренко, Дюшене и мы. И вот чемпионат Европы в Ленинграде на огромной арене, копии спорткомплекса «Олимпийский» в Москве. У Дюшене в тот год тренером и хореографом стал небезызвестный вам Кристофер Дин. Произвольный танец у них стал абсолютным прорывом в плане хореографии. Поставлен он был на чилийскую музыку, которая заставляла зал аплодировать спортсменам практически на протяжении всей программы. Это был прорыв в танцах. Марина и Сергей там выиграли. Мы стали третьими. Но настоящий успех достался брату и сестре Дюшене, это однозначно. По какой-то причине они не приняли участия в показательных выступлениях, но весь зал скандировал: «Дюшене! Дюшене!» Спустя три года, тренируясь в Лейк-Плэсиде, в США, я взял в библиотеке видеокассету английского хореографа Кристофера Брюса и посмотрел его балет «Ghost». Я был шокирован тем, что хореография Дюшене была на 90 процентов взята из этого балета, а у нас тогда видеомагнитофонов еще не было. Так что великий Дин смотрел видео и переносил на лед многие вещи. Он, конечно же, все равно гениален, но паре с видеотехникой было проще создавать шедевры.

Мы много работали перед чемпионатом мира в Галифаксе. Произвольный танец на музыку Астора Пьяццоллы заиграл новыми красками, но мы остались третьими.

Мы много работали перед чемпионатом мира в Галифаксе. Произвольный танец на музыку Астора Пьяццоллы заиграл новыми красками, но мы остались третьими.

Чемпионами же опять стали Климова и Пономаренко, а Дюшене с их прорывным танцем остались вторыми. Дубова понимала, что настала пора что-то менять в хореографии. Обычных решений не хватало. Нужны были новая пластика и свежий хореографический язык. Это ценное качество тренера – не бояться приглашать хореографов со стороны, не бояться, что корона может упасть. Уважаю ее за эти решения.

К 1991 году к нам в Москву на постановки программ были приглашены мадам Шанти Рашпаль из Франции и Джузеппе Арена из Италии. Марине и Сергею сразу понравилась Шанти, а мы не понимали, зачем нам нужен этот итальянец. Я нашел музыку для произвольного танца «Вариации на темы Паганини» в современной обработке. Очень интересная музыка. Не похожая ни на что из того, что мы делали до сих пор. Мы поставили минуту программы, и нам очень нравилось то, что мы сделали. Дубова же хотела, чтобы мы поработали с Джузеппе. Она убеждала нас, что он поможет нам раскрыться по-новому. Мы согласились попробовать с большой долей скепсиса. Понятно, человек из La Scala, но лед?! Что он может понимать про лед?