Танцы на стёклах

Когда поезд врывается во тьму на бешенной скорости, все пассажиры начинают оглушительно вопить. Навстречу несутся скопления звезд и метеоритов, нас трясет, подбрасывает. Слетаем вниз, зависаем, взлетаем, вверх, вниз, резко вправо, крики, визг, скрежет металла. Ее ногти впиваются в мою руку, она прижимается лбом к моему плечу, не переставая кричать и звать мамочку. Мне даже ее немного жаль. Я говорю ей, чтобы она поберегла свои голосовые связки, что они понадобятся ей, чтобы кричать подо мной сегодня ночью, но, конечно, она не слышит. Я кладу ладонь на ее колено, чувствуя мощный всплеск адреналина. Американские горки давно не впечатляют меня, это делает Мэл, которая так горячо дышит в мое плечо. Я такой твердый, что это начинает доставлять ощутимый дискомфорт. Кончиками пальцев глажу внутреннюю сторону ее бедра, но во всем этом хаосе, мраке и вспышках метеоритного шторма вокруг нас, Мэл до конца не осознает того, что я делаю. Двигаюсь выше, и она резко сдвигает колени, зажимая мою руку, но убрать боится, потому что для этого нужно отпустить держатель. Трусиха. Вокруг полный мрак, мы продолжаем падать куда-то с бешенной скоростью, я настойчиво провожу пальцами по поверхности ее трусиков, нажимая на бугорок, который любую женщину делает сговорчивой, если уделить ему достаточно внимания. И даже сжатые колени не мешают мне. Вспышка на миг освещает ее лицо, и я замечаю ошарашенный взгляд Мэл и приоткрытые губы. Отодвигаю в сторону полоску намокших трусиков, ласкаю подушечкой большого пальца чувствительное местечко, двумя другими потирая влажные складочки. Я чувствую, как напрягается низ ее живота и начинают дрожать ноги, когда я проникаю пальцами внутрь, она прогибается в спине, раздвигая ноги. О, черт, у меня крышу сносит… Я перестаю себя контролировать, потому что ничего подобного не планировал. Просто она так кричала, что я завелся, и вот во что все вылилось. Она такая тугая, влажная и чувствительная, лучше, чем в моих фантазиях. Впереди, в самом конце тоннеля маячит свет, и я увеличиваю темп, трахая ее пальцами так же одержимо, как собираюсь сделать позже своим измученным ожиданием членом. Она успевает кончить до того, как поезд врывается в светлую зону. Снова сжимает мою ладонь, судорожно сдвигая ноги и плотно сокращаясь вокруг пальцев, впиваясь когтями в мою руку еще глубже. Моя эрекция причиняет боль, и я стискиваю зубы, и осторожно освобождаю пальцы, с блуждающей самодовольной улыбкой, глядя на ее раскрасневшееся потрясенное лицо, пересохшие дрожащие губы. За тридцать секунд до торможения поезда, медленно подношу пальцы, которые только что были в ней, к губам и пробую на вкус. Мэл ударяет меня по руке, краснея еще сильнее и тяжело дыша. Мне жаль, что я не видел выражения ее лица, когда она кончала. Но мне нравится то, что я вижу сейчас. Она вошла во вкус. Сладкая, и ее желание пахнет безумием, оно невероятно вкусное, как и она сама. Теперь просто нужно дожить до конца программы, не трахнув ее между запланированными действиями.

Когда мы выходим на улицу, она не позволяет мне взять ее за руку и одарив злобным взглядом оскорбленной невинности и убегает вперед, обхватывая себя руками. С трудом сдерживаю дикое желание рвануть ее за серебряные пряди, намотать на кулак и притянуть к себе, запечатав рот жадным поцелуем. Трахнуть его своим языком так же неистово, как пять минут назад пальцами ее чувствительную развратную девочку.

Но вместо этого просто обгоняю ее и преграждаю путь.

— Брось, Мэл, тебе же понравилось. К чему эти детские обиды? — спрашиваю я. Она даже подпрыгивает от негодования, толкает меня ладонями в грудь. Ударяет и снова толкает, рычит, как рассерженная львица. Я поднимаю руки, демонстрируя своё поражение.

— Ты воспользовался моментом, — кричит она. — Подловил момент, когда я просто была не в себе.

— Тебе нечего стыдиться, Мэл, — мягко произношу, и она пренебрежительно фыркает, показывая свое несогласие и презрение. — Ты испугалась, я помог тебе отвлечься. Относись к произошедшему проще.

— Ты чертов извращенец, Саадат. Вот ты кто! Я больше никуда не пойду. Хочу уехать в отель. Одна на такси.

Пытается обойти меня, но я не позволяю. Беру за локоть, останавливая и не давая вырваться.

— А со мной на Монмартр? — спрашиваю я хрипловатым бархатным голосом. — Поужинаем в ресторане «Две мельницы», где снимали Амели, прогуляемся по площади Театр, где начинающие художники выставляют свои работы и рисуют туристов, купим свои портреты и поднимемся на смотровую площадку собора Сакре-Кер, чтобы наслаждать видом вечернего Парижа под ногами. А Стена Любви? Ты готова упустить подобный шанс? — с улыбкой искусителя соблазняю я свою падшую недотрогу.

— А что мне ожидать от тебя там? Поимеешь меня в туалете или прямо на смотровой площадке на глазах многочисленных туристов? — все еще злится Мэл, хотя уже не так категорично.