Танцы на цепях (СИ)

При воспоминании о женщине, Май непроизвольно коснулась горла. Базель была способна одной рукой свернуть ей шею. И это могло произойти очень скоро. Такая глыба плоти точно не историю там преподавала. Базель больше подошел бы клинок и тяжелая броня. Представив, как хрупкие запястья ломаются, точно сухие ветки, при первом же ударе, Май тяжело сглотнула.

Противно заурчало в животе. Она с досадой вспомнила, что истребила последние запасы яблок, и кто знает, когда удастся нормально поесть.

Осторожно шагая по коридору, Май добралась до лестницы, ведущей на первый этаж. Даже отсюда были слышны голоса.

Было нетрудно не узнать звучный, полный ярости голос наставницы и юный голосок неизвестной девушки. Клаудия что-то сказала, а девочка расхохоталась, и от этого смеха волосы на затылке встали дыбом. Ладони покрылись липким потом, а нос защекотал знакомый запах. Само тело Май источало его. Воздух вокруг завибрировал от напряжения, а перед глазами запрыгали разноцветные мушки.

Аккуратно ступая, она мысленно просила ступени не скрипеть. Меньше всего хотелось привлечь внимание разгневанной женщины.

***

– Я-то думала, ты подох, – голос богини сочился убийственным ядом.

Она металась загнанным зверем, рвалась наружу, но было скована смертной плотью. Клаудия морщилась, пыталась сопротивляться такому наглому использованию собственного тела, но только и могла, что послушно открывать рот и изрыгать проклятья.

От волнения дрожали руки. Всего в нескольких футах от нее, за прозрачной преградой охранных чар, в ее кресле развалилась юная послушница, которая все это время занималась запасами и редко попадалась на глаза. Даже ее имя давно стерлось из памяти, как и черты простенького лица.

Закинув стройные ноги на стол, девчонка бесстыдно ухмылялась.

Платье задралось, обнажив крепкие бедра, носок сапога покачивался в такт какой-то незамысловатой песенке, вылетавшей изо рта.

Она не сводила глаз с лица Клаудии и бессовестно скалила зубы. Если бы та не видела, как переливаются надписи на стенах, то подумала бы, что девка тронулась умом, но явственно чувствовалось чужое присутствие.

Да что там чувствовалось! Черные глаза, единственным ярким пятном в которых были карминовые радужки, не могли принадлежать человеку.

И глаза такие были только у одного известного ей существа.

– Технически, я подох, – девушка откинулась на спинку кресла. Тонкий голосок совсем не сочетался с грубостью фразы, делая ее почти смешной.

– Мало Первородная из тебя дури выбила, – усмехнулась Клаудия, – во имя Волчицы, не думал же ты, что мой кабинет не охраняется?

– Что тебе здесь нужно, отродье?! – взъярилась богиня. – Как ты вообще остался жив?!

– Все просто! – девчонка выразительно повела плечами, будто говорила с толпой дураков. –  Невероятная жажда жить и неугасимое желание вырвать тебе горло, тупая ты дрянь.

– Я буду пытать тебя, пока не скажешь, зачем явился!

– Ты собралась пытать воздух? Сильное заявление.

Клаудия старалась дышать ровно, хотя в груди все кипело от ярости. Она чувствовала, что еще немного, и богиня просто сомнет смертное тело, превратив его в кучку пепла.

После войны Ш’янт пропал, а Первородная забылась сном. Нелепая прихоть судьбы свела ее с исчезнувшим королем. Свела и выплеснула на голову полное ведро холодного ужаса. Не было таких слов, какими можно описать абсолютное подчинение, когда тело перестает тебе принадлежать.

До того момента иномирец был лишь легендой. Кто-то утверждал, что Первородная развеяла его дух, а кто-то верил, что Безумная Зима жив и лишь ждет момента, когда вернет себе прежний облик, чтобы занять трон.

От воспоминаний о первой встрече к горлу подкатил ком тошноты, а щеки обдало жаром стыда. Клаудия пыталась убедить себя, что случившееся – дурной сон, а позднее с яростным упорством изучала техники, которые могли защитить ее от чужого вторжения. Тело должно было принадлежать только ей, и точка!

В голове всплыла давняя жаркая клятва, брошенная ею в запале, когда лишь благодаря удаче она смогла вернуть контроль.

Я сделаю все, чтобы ты никогда не разгуливал среди смертных!

Клаудия верила, что с возвращением Первородной не только выиграет весь мир, но и призрачная власть этого отвратительного выскочки, наконец, развеется, как дым. Уж королеве удалось бы найти управу на этот бестелесный отброс! Ведь с какой стороны не посмотри, а пока Ш’янт был жив, пусть даже и в таком виде, люди не могли бы спать спокойно.

Монстры всегда оставались монстрами!

– На этот раз тебе не уйти.

– Если я правильно помню, то это ты ушла в прошлый раз, – от пристального взгляда волосы на затылке встали дыбом. В алой глубине бушевали настоящие грозы, казалось, что еще чуть-чуть, и в сердце Клаудии ударит молния, – лично я никуда не собирался.

Девчонка провела рукой по раскрытому дневнику.

– Ты, кстати, дрянной переводчик.