Танцы с королями. Дилогия

Имя Жасмин было опять внесено в гостевые списки Версаля, и ей стали присылать приглашения на все увеселительные мероприятия. Вначале она посещала все без разбора, стремясь наверстать упущенное. Развлечения по-прежнему отличались большим разнообразием и среди прочего включали в себя спектакли и балеты в исполнении лучших европейских трупп и концерты самых талантливых музыкантов, но вскоре Жасмин обнаружила, что все это уже не вызывало у нее такого интереса, как в молодости. Большая часть придворных была ей незнакома, а те, кого она ранее считала друзьями, избегали общения с ней, видя в Жасмин старую, скучную провинциалку. Даже если бы она вернулась в Версаль с соломой в волосах и совершенно одичавшей, напрочь забывшей дворцовый этикет, то и тогда ее вряд ли подвергли бы большему остракизму. Дружба с Ренеттой доставляла ей больше неприятностей, чем выгод, ибо враги Ренетты стали и ее врагами, и Людовик здесь был бессилен чем-либо помочь. Габриэла де Вальверде, которая наверняка поддержала бы ее, оставила Версаль и уехала жить к замужней дочери на Мартинику.

По прошествии нескольких месяцев Жасмин прекратила регулярные посещения Версаля, изредка наведываясь на какой-либо концерт или спектакль, вызвавшие ее особый интерес. Вместе с тем она присутствовала на всех светских собраниях, устраивавшихся в покоях Ренетты или под ее покровительством. Там, как правило, бывали люди, совершенно не интересовавшиеся ее прошлым. Во время этих вечеров она познакомилась со многими членами семьи Пуссон. Ренетта обожала родственников, а ее веселый братец не терял времени даром, жуируя напропалую. Маркизе и в голову не приходило, что эти люди, являвшиеся буржуа до мозга костей, могут казаться не к месту во дворце, но, похоже, и сам король не давал ей повода сомневаться в этом, наслаждаясь переменой окружения и чувствуя себя с ними вполне непринужденно.

Иное впечатление производили на Людовика художники, посещавшие салон маркизы де Помпадур: он находил их слишком эксцентричными. Но кроме них, там всегда присутствовали писатели, ученые и известные философы, стаей увивавшиеся за своей покровительницей, и в их обществе монарху никогда не было скучно. Общения в такой компании Жасмин сравнивала с глотком великолепного искристого шампанского, которое также непременно подавали на этих вечерах вместе с восхитительными закусками, и поэтому она не пропускала ни одного вечера. Рано или поздно там должен был появиться и Мишель Бален, хотя, как сказали Жасмин, художник в последнее время посещал Версаль гораздо реже. Злые языки утверждали, что это произошло, потому что слава лучшего живописца перешла к Буше, написавшему последний портрет Ренетты, от которого король пришел в неописуемый восторг. Другие, однако, говорили, что Бален стал настоящим отшельником, полностью отдавшись своему призванию. Когда минуло довольно много салонных вечеров, а Мишель так и не появился ни на одном из них, Жасмин перестала о нем думать. Он принадлежал к другой части ее жизни и ничем не был связан с настоящим. Лишь его картины в залах Версаля изредка напоминали ей о нем.

Время возвращения Жасмин в Шато Сатори почти совпало с началом знаменитой семилетней войны. По улицам часто маршировали солдаты, отправлявшиеся на поля сражений. Иногда появлялись и мелкие подразделения иностранных наемников в красочных, непривычных глазу французов мундирах; эти солдаты громко и шумно разговаривали между собой на разных языках. Будучи занята собственными переживаниями, Жасмин не думала о войне. Ностальгия по дням юности привела ее однажды в Париж, где она увидела магазин на Елисейских полях, когда-то принадлежавший ее матери. Теперь там размещалось шикарное заведение модистки. Жасмин вышла из своей кареты, чтобы взглянуть на шляпки, выставленные в витрине, и чуть было не поддалась соблазну зайти и купить одну из них, только ради того, чтобы снова побывать в этих стенах. Внутри заведения в одном из зеркал появилось ее отражение, размытое полупрозрачными газовыми шторами, которые отделяли витрину от остального помещения. Перед этим зеркалом сидела примерявшая модную шляпку молодая женщина, которая была полностью поглощена своей внешностью. Жасмин вздохнула и, повернувшись, пошла назад к карете. На полпути она остановилась и чуть было не передумала, но затем сочла эту идею вздорной и нелепой. Через несколько секунд карета умчала ее прочь. Случайная встреча между матерью и дочерью так и не состоялась.

Вскоре после этого из магазина вышла Виолетта, а вслед за ней семенил маленький негритенок в красной ливрее, который нес полосатую коробку с покупкой. Перед тем, как сесть в поджидавший ее экипаж, она надменно вскинула голову и процедила кучеру: «Назад, в Парк-о-Шерф». По всему было видно, что эта шикарная дама прошла долгий путь и уже ничем не напоминала несчастную девчонку, которую ставил на кон пьяный вояка на грязном постоялом дворе.