Танцы с королями. Дилогия

И все же Мария-Антуанетта не забывала о ней. В разговоре за завтраком, который неизменно состоял из чашки кофе и особых хрустящих булочек, испеченных по австрийскому рецепту, она всегда задавала Розе несколько вопросов. Затем королева принимала свое первое важное решение на день: она долго листала огромный альбом с цветными рисунками нескольких сотен платьев, входящих в ее гардероб, и делала выбор. В течение дня она успевала несколько раз переодеться. Затем приходил ее куафер, мсье Леонард, специально, каждое утро приезжавший из Парижа и, тщательно расчесывая гребнем шелковистые светлые волосы, создавал прическу — настоящее произведение парикмахерского искусства.

После ухода куафера Мария-Антуанетта иногда принимала посетителей, желавших видеть ее по тому или иному делу, а затем, облачившись в роскошное платье и драгоценности, торжественно выплывала из своих апартаментов и встречалась с королем, после чего они следовали в часовню на утреннюю мессу. Роза вместе с другими придворными дамами сопровождала их. Остаток дня был обычно занят официальными мероприятиями, после которых следовали развлечения. Предположение Жасмин не оправдалось: легкомысленная австрийка все свободное время по-прежнему посвящала поиску развлечений. Так же, как и Людовик XV, она объявила войну скуке.

Роза, здоровая и энергичная девушка, в которой жила неистребимая любовь к бурной, веселой жизни, втянулась в этот бесконечный праздник и приспособилась к напряженному ритму Версаля. Через шесть месяцев она чувствовала себя здесь как рыба в воде. Поскольку королева, как бы она шаловливо ни была настроена, в любом окружении вела себя в высшей степени пристойно, Роза поняла, что все зловредные слухи о ее развратных похождениях являются клеветой чистейшей воды.

Надо признать, что на публичных балах в Париже королева первой начинала кружиться под деревенские мелодии, не обращая внимания на то, что в вихре этих задорных танцев ее нижние юбки взлетали выше колен. И при этом она взвизгивала громче всех, словно находилась на скачках в толпе зрителей, криками подбадривающих жокеев в тот момент, когда им осталось рукой подать до финишного столба. Но Розе казалось, что все это шло от избытка чувств: она и сама испытывала нечто похожее. Теперь ей было понятно, что безудержно-веселая королева бросала этим своим поведением вызов многовековым традициям королевского двора, но рассказы о развратных оргиях в малом Трианоне и тайных ночных свиданиях в версальском парке являлись плодом воображения сплетников. Розу возмущало то, что объектом их гнусных россказней стала именно Мария-Антуанетта, женщина в душе скромная и даже робкая.

Однажды, находясь дома, она заговорила об этом с Жасмин. Розе удавалось довольно часто навещать бабушку, поскольку она не принадлежала к числу избранных спутников королевы, сопровождавших ее в поездках в малый Трианон. Иногда Роза даже проводила в Шато Сатори несколько дней.

— Многие говорят, что королеве не следует посещать балы в Опере, но ведь она и все мы обязательно надеваем маски и храним инкогнито.

Жасмин улыбнулась, приподняв брови:

— Неужели ты и в самом деле думаешь, что ее могут не узнать под маской? Это не составляет особого труда. Вы все влетаете туда, как яркие стрекозы, а королева вдобавок сверкает бриллиантами так, что у людей слепит глаза. В этом с ней никто не в состоянии сравниться. А ведь парижская Опера — это место, где сталкиваются люди всех слоев общества, и поэтому оно пользуется такой сомнительной репутацией. Не мудрено, что многие придворные возражают против ваших эскапад.

— Но ведь Опера именно потому и привлекает, что там собирается такая пестрая компания, бабушка!

— Однако, надеюсь, ты никогда не танцуешь с незнакомцами?

— Ни в коем случае! — Роза так старалась отвести хоть малейшие подозрение, что у нее даже выпятилась нижняя губа. — Королева не потерпит этого.

— Ну, что ж, после твоих слов мне стало гораздо спокойнее: у Ее величества под фасадом ветрености скрывается больше здравомыслия, чем это можно предположить.

— Она нравится тебе, бабушка?

— Да, хотя я так и не встречалась с ней с тех пор, как мы с тобой были в Версале по приглашению Людовика XV.

— Горе тому, кто навлечет на себя ее недовольство, какое бы высокое положение он ни занимал. Она терпеть не может кардинала де Рогана и даже не смотрит в его сторону. Я однажды слышала, как она сказала, что такому развратнику не пристало носить кардинальскую мантию.

Жасмин кивнула:

— Да, она знает о нем все от своей покойной матери. Ведь кардинал был когда-то посланником при австрийском дворе, и императрица настояла на том, чтобы ему вернули его вверительные грамоты и отправили назад во Францию именно из-за его скандальных связей.

Королева однажды упомянула об этом, но что еще хуже, он настолько же глуп, насколько порочен и все время лебезит перед королевой, надеясь на ее благосклонность. Он полагает, что причина ее холодного отношения заключается лишь в его вынужденном отъезде из Вены. До него никак не дойдет, что королевская чета знает гораздо больше…