Танцы с тенью (СИ)

— Я и об этом не смела просить. — Кивнула я.

Следующие полчаса мы обсуждали возможные способы, скажем так, «добиться аудиенции» с Трелией Амвалон. Влезть к ней в дом не получится, перехватить на улице тоже, благодаря охране. Мне пришлось расстелить карту и начертить маршрут, которым в последние два дня двигалась её карета. Потом мы отметили на карте таверну, в которой она тайно встречалась с тем мужчиной.

И тут кое-что придумали.

— Так, на сегодня хватит! — Выдохнув, постановила Сайяна и встала. — На улице уже смеркается. Меня ждут дела, а кое-кому пора на боковую.

Мы с Реном вскинулись: каждый решил, что речь именно о нём.

— Именно так! — Непреклонно развернулась графиня. — Можете начать возмущаться, что я мол, вам не начальство. Но примите как настоятельный совет. Вам, господин музыкант, явно нужен отдых. А на тебя — Повернулась она. — Вообще без слёз не взглянешь. Правила хорошего тона, конечно, просят твоего присутствия на званом ужине. Однако к бесам сегодня правила. И Амвалоны до завтра тоже никуда не денутся.

Я поверить не могла, что столько часов — всю ночь! — мне приказывают потратить на сон.

— Зато некромант денется. — Угрюмо возразила я. — Он может, уже собирает чемоданы!

— Никуда он не денется из удобного укрытия. — Скривилась графиня. — Здесь же удобно, как нигде больше. Да и помощников я вам к сегодняшнему вечеру собрать не успею. Так что спать! Или чего доброго, завтра захрапишь на середине допроса.

Уже стоящий у выхода вампир усмехнулся.

— Старших нужно слушать. — Ехидно заметил он и поспешил скрыться до того, как Сайяна при намёке на возраст ответит другой колкостью, а то и вовсе кинет в него что-нибудь.

— Вот ведь тип. — Заметила она с напускной сердитостью и обернувшись, уставилась на меня.

— А ты ещё здесь?

— Ну тё-етя! — Смеясь, заканючила я.

Графиня насупилась.

— Никаких тёть. Ужинать, и под одеяло. — И пригрозила страшным: — Увижу, что горит свет, останешься без сладкого!

***

И снова ночь. Снова деревянный потолок, знакомый узор и невозможность уснуть.

Рен медленно вздохнул. Сегодня он попросту опасался засыпать, зная, чем всё может обернуться. Казалось, будто лишь увидев его во сне, охотница сообразит, что что-то здесь не так.

Ведь это был не просто сон.

Умом он способен убедить себя, что не стоит больше так делать, даже просто посмотреть, что ей видится — нельзя. Но то умом. А вчера его вёл никак не разум.

Снова оказавшись у окна, Рен опёрся о подоконник и взглянул в окно. Долго думал, нервничал и постукивал пальцами по раме. Но понял, что нет иного выбора.

…Сознание погасило все образы и внешние ощущения, настраиваясь на знакомую связь, нить которой протянулась через огромное расстояние и горы.

Мезаил знает о нём всё, на то и старейшина клана. Он должен знать о любых важных новостях, изменениях и проблемах: таков был уговор. Так что должен быть и в курсе неизвестных, странных способностей подопечного.

Старый вампир откликнулся далеко не сразу.

«Вижу тебя» — будто послышалось из-за спины.

Потом голос старейшины превратился в поток мыслей, пришедших в сознание Рена извне. Расстояние всё же имело значение, и он понял лишь, что старейшина задаёт вопрос.

Зная о том, каких сил требует подобная связь, Рен уместил всё в один образ. Он сообщил о сне, не показывая его содержания в попытке уцепиться хоть за что-то личное.

В один миг показалось, что всё его сознание встряхнули, как сундук с вещами, а в следующий миг отпустило. Узнал Мезаил ещё что-нибудь или нет, осталось непонятным.

«Это не дурная новость». — Стукнуло у Рена между висков, только и всего.

Старик проявил, похоже, некую тактичность и сам не стал лезть дальше.

Музыкант сам не понял, когда привык к этому. К тому, что его сознание в любой момент может быть вскрыто, как тот сундук. И сам удивился, что это не заставляет его нервничать.

Мезаил умел делать так, что его присутствие попросту не воспринималось чуждым. Потому и не казалось вторжением. А может, Рен осознавал его возраст, и такое существо как Мезаил давно должно избавиться от субъективных оценок, со спокойной отстранённостью глядя на детишек, которыми ему кажутся окружающие. Чем можно поразить того, кто застал древние войны на заре мира?

«Сноходец». — Послышалось снова будто из-за спины. — «Редкость. Не стоит волнения. У тебя слабая способность; её даже не перебило обращение. Она не принесёт вреда»

Следующей мыслью, неизвестно даже кому принадлежащей, был вопрос.

Случалось ли такое с ним раньше?

Рен решил, что нет, как тут же вспомнил обратное — или Мезаил вытащил воспоминание наружу.

В малые годы Рену казалось нормальным заглядывать в сны родных. Из любопытства, или если скучал, он мог видеть их, и даже менять по своему желанию. Это было естественным, как уметь ходить, и не казалось ничем удивительным.

Мама в шутку говорила, что младшенький оберегает её сны. Но это прошло так давно…

«Удачи завтра» — Пришло напоследок, дав понять, что Мезаил в курсе планов. И что не имеет возражений. На этом Рен пришёл в себя.