Танцы в песках

— Думаю, Найджелу более нравилась второй оператор, чем я.

Джеймс удивленно поднял брови и усмехнулся:

— Ну что ж, у каждого свой вкус. Если бы мне доверили играть эту роль, у тебя не было бы сомнений в моей страсти.

— Прошу тебя, давай оставим это, Джеймс, — сказала было Лизл, и тут же испустила восторженный крик: — Тяни, мне кажется, она попалась!

К несчастью, "она" не попалась. Лизл не удалось поймать ничего, кроме комка водорослей, и они провели еще час на озере, оставшись в итоге без улова.

Поднялся резкий ветер с моря, и дождевые облака нависли над ними так низко, что Лизл казалось, будто она сейчас достанет их рукой. Они упаковали снасти и медленно поплыли назад к стоянке, где причалили лодку к узкому, растрескавшемуся причалу, а затем Лизл помогла Джеймсу развесить снасти в сарайчике, выкрашенном белой краской. Каждая вещь здесь имела свое место, и в этот момент Лизл узнала о Джеймсе Ловелле еще кое-что. Он был исключительным чистюлей. Он взглянул, как Лизл пытается поднять тяжелую корзину на одну из полок.

— Оставь, я сам. — Он взял корзину из ее рук и легко забросил ее на место, затем резко повернулся и взглянул на нее. Они стояли так близко друг к другу, что Лизл могла бы лишь поднять лицо — и их губы встретились бы.

Она привыкла к мужскому восхищению; умела сразу распознавать по огню в глазах желание любви. Но сердце подвело ее: она не была готова к той реакции, когда она сама страстно желала ощутить его руки на своем теле, когда ее пронзала дрожь от его ищущего взгляда, когда она испытывала невыразимое желание ощутить вкус его губ.

Он взял ее за руки и медленно, очень медленно притянул к себе. Некоторое время он будто не решался, умоляя ее взглядом своих темных глаз, а затем медленно коснулся ее губ губами.

Она очутилась в его объятиях и почувствовала чудесное тепло его тела. Джеймс обвил вокруг нее руки, забыв обо всем, кроме чудесного запаха ее тела. Он ощущал, как ее груди прижались к нему. Губы его были теплыми и полными нежной страсти. Они стояли в объятиях друг друга достаточно долго. Она ощущала, как его руки исследуют ее тело — и дрожала от глубоко затаенного, пробужденного ныне желания, которое расходилось по ее телу. Ей хотелось остаться в его объятиях навсегда.

Мало-помалу сознание Лизл начало возвращаться к ней, и она отпрянула от Джеймса, разжав объятия. Ей стало страшно от той силы влияния, которое имел на нее этот человек.

Джеймс открыл глаза, и руки его бессильно упали. Объятие распалось. Он, пошатываясь, отступил назад, пробормотав еле слышно:

— Прости меня Лизл, я не думал, что это случится.

— Не думала и я, Джеймс. — Лизл резко повернулась прочь. Она наклонилась, будто бы затем, чтобы поднять удочку, которая все еще лежала у ее ног. — Давай спишем случившееся на магию озера Бэлли-ойе.

— Мне кажется, это не только магия озера.

Он взял удочку из ее рук, и их пальцы вновь встретились. Она наблюдала, как он ставит удочку в кожаный чехол, и опять испугалась силе своих эмоций, своего отклика на его объятия.

Лизл понимала, что Джеймс ощущает то же самое. Ее хотелось, чтобы он снова прижал ее к себе, чтобы он гладил ее волосы, чтобы целовал ее вновь и вновь.

Он сконцентрировался на снастях, которые уложил тщательно по своим местам, а затем повернулся — и некоторое время они смотрели друг на друга. Взгляд его упал на неровно вздымавшуюся грудь Лизл, и ей стало ясно, что и он не ожидал такой силы эмоций от себя. Он взял ее за руку и прижал ее к губам, проговорив глухим голосом:

— Если мы сейчас не поедем, Лизл, я больше тебя не отпущу.

Они молча пошли обратно к машине. Она старалась сконцентрировать взгляд на любом предмете, что был виден впереди, но была совершенно уверена, что Джеймс смотрит на нее.

Он заметил ее дрожь и обнял за талию, но при этом движении она сразу же отпрянула. Он постарался не заметить этого, хотя и сказал:

— Хорошо, прости меня. — Голос его был деланно-небрежным. — Признаю, этого не нужно было делать.

— Тогда зачем ты?..

Он остановился и повернул к себе ее, взяв за руки.

— Даже святой будет сломлен, если окажется наедине с тобой. Ты так красива, Лизл… а я — всего лишь человек.

Его приятный голос перестал звучать, и тогда Лизл поглядела в эти гипнотические темные и вызывающие глаза — и улыбнулась. Он, казалось, совсем уже успокоился — чего она не могла бы сказать про себя. Она покачала головой и проговорила:

— Проклятье на тебя, Джеймс Ловелл.

Он протянул руку и нежно погладил ее по щеке.

— Поедем — не то станет совсем поздно.

Ни один из них не проронил ни слова, пока они ехали в Ханахин. Джеймс слегка обнял ее за талию, когда они входили в отделанный деревом холл старого дома; а когда они входили на лестницу, он нежно поцеловал ее в щеку — но не более.

Лизл повернулась было, чтобы идти к себе, но услыхала звук открывшейся двери. Она быстро обернулась, и ее охватило необъяснимое чувство вины: она увидела, как тетя Хэрри, все так же прямо и надменно, идет к ним через холл.

— Я так рада, что ты вернулся домой, Джеймс. — Голос тетушки был наполнен рыданиями. — Не хотелось бы тебя волновать, но я…