Тараканы

– Хорошо. Бьёрн Хардейд не пожелал ничего сообщить. Тогда мой коллега позвонил брату Атле Мольнеса, но и тот оказался неразговорчив. Особенно он уперся, когда мой коллега изложил ему версию о том, что Атле Мольнес на самом деле располагал не столь большой долей семейной собственности, как многие считали.

– Почему вы так решили?

– Человек, который не в состоянии заплатить долг в семьсот пятьдесят тысяч крон, конечно же, не обязательно беден, но он, во всяком случае, не владеет братской долей семейного имущества почти в двести миллионов крон.

– Где…

– Мой коллега получил сведения о балансе акционерного общества «Мольнес мёблер» в государственном агентстве «Брённёйсунн-реестр». Зарегистрированный собственный капитал, разумеется, гораздо меньше, но коллега обнаружил, что это акционерное общество присутствует на бирже в списке SMB[27], а потом просто позвонил брокеру, который и подсчитал для него биржевую стоимость. Семейное общество «Мольнес холдинг» состоит из четырех акционеров – трех братьев и сестры. Все они входят в правление «Мольнес мёблер», и в биржевых новостях отсутствует информация о каких-либо продажах акций, с тех пор как они от Мольнеса-старшего перекочевали в холдинг. Так что если ваш муж не продал свои акции кому-нибудь из родственников, то он должен был владеть… – Харри заглянул в свой блокнот, куда записал все, что ему продиктовали по телефону, – пятьюдесятью миллионами крон.

– Я смотрю, вы основательно во всем покопались.

– Но мне непонятна добрая половина из того, что я вам сейчас рассказал. Все это означает, насколько я могу судить, что кто-то придерживает деньги вашего мужа, и хотелось бы понять почему.

Хильде Мольнес бросила на него взгляд из-за рюмки.

– Вы этого действительно хотите?

– А почему бы и нет?

– Я не уверена, что те, кто вас сюда прислал, хотели, чтобы вы вторгались в… частную жизнь посла.

– В таком случае я уже слишком много знаю, фру Мольнес.

– Знаете?

– Да.

– Именно это…

Она умолкла, опустошив рюмку «Меконга». Официант собрался было налить еще, но она жестом дала понять, что достаточно.

– Если инспектор вдобавок знает, что члены семейства Мольнес, по давней традиции, являются прихожанами молельного дома Внутренней церкви, а также членами Христианской народной партии, то, значит, ему известно и все остальное.

– Возможно, но я был бы очень рад, если бы вы рассказали мне об этом.

Она скривилась, словно только теперь распробовала горький вкус рисовой водки.

– Так решил отец Атле. Когда в связи с выборами лидера партии поползли всякие слухи, Атле сам все выложил отцу. Спустя неделю отец переписал свое завещание. В нем указывалось, что на Атле записана часть семейного наследства, но право распоряжаться деньгами переходило к Руне, которая тогда только что родилась. Она вступает в это право по достижении двадцати трех лет.

– А кто же распоряжается долей наследства до этого момента?

– Никто. Оно просто остается в семье.

– А теперь, когда вашего мужа нет в живых?

– Теперь, – произнесла Хильде Мольнес и провела пальцем по краю рюмки, – теперь все деньги наследует Руна. А право распоряжаться деньгами до того, как она достигнет этого возраста, переходит к тому, кто имеет родительские права.

– Если я правильно вас понял, деньги сейчас ничьи, но распоряжаетесь ими вы.

– Это так. Пока Руне не исполнится двадцать три года.

– А что именно означает подобное право?

Хильде Мольнес пожала плечами.

– Я никогда не задумывалась об этом. Да и сама я узнала эту новость несколько дней назад. От адвоката Хардейда.

– Значит, эта оговорка в завещании о том, что вы вступаете в право распоряжаться наследством, ранее была вам неизвестна?

– Может быть, мне о ней и говорили прежде. Я ведь подписывала какие-то бумаги, но все это ужасно сложно, разве нет? Тогда я не придала этому особого значения.

– Вот как? – подхватил Харри. – А мне показалось, вы что-то говорили про уроженцев Суннмёре…

Она слабо улыбнулась:

– Я всегда была нетипичной уроженкой Суннмёре…

Харри взглянул на нее. Не прикидывается ли она более пьяной, чем на самом деле? Он почесал затылок.

– Как давно вы знакомы с Йенсом Брекке?

– Как давно мы с ним трахаемся, вы хотите сказать?

– Ну что ж. И это тоже.

– Тогда все по порядку. Дайте вспомнить…

Хильде Мольнес нахмурилась и подняла глаза к потолку. Она попыталась подпереть голову рукой, но локоть ее соскользнул со стола, и Харри понял, что ошибся. Она была пьяна в стельку.