Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма

На улице и длинной, и широкой
И на большом дворе стоит богатый дом.
И со двора разносится далеко
Зловоние кругом.
А виноват хозяин в том.
«Хозяин наш прекрасный, но упрямый, -
Мне дворник говорит, -
Раскапывать велит помойную он яму,
А чистить не велит».
Зачем раскапывать заглохшее дерьмо?
И не казнить воров, не предавать их сраму?
Не лучше ль облегчить народное ярмо
Да вычистить велеть помойную-то яму.

… Басня эта так благодетельно на меня подействовала, что я, дописывая последний стих, уже спал.

Сегодня же познакомил я в семействе Брылкина милейшую Катерину Борисовну Пиунову (актрису). Она в восторге от этого знакомства и не знает, как меня благодарить.

Как благодетельно подействовал Михайло Семенович на это милое и даровитое создание. Она выросла, похорошела, поумнела после «Москаля-чаривныка», где она сыграла роль Тетяны, и так очаровательно сыграла, что зрители ревели от восторга, а Михайло Семенович сказал мне, что она первая артистка, с которой он с таким наслаждением играл…».

Шевченко влюбился в актрису, но получил отказ. Восторженный тон сразу испаряется: «Малюга сообщил мне, что Марко Вовчок - псевдоним некоей Маркович… Какое возвышенно прекрасное создание эта женщина. Не чета моей актрисе». А еще через неделю: «Дрянь госпожа Пиунова! От ноготка до волоска дрянь».

Из передач украинского радио слушатель смог узнать, какие морально нечистоплотные люди были эти Пиуновы и какой чистый и наивный был Тарас Шевченко. Но потрясает другое: оказывается, «госпоже Пиуновой» было 15 лет.

Через два дня следует утешительный пикник: «Товбич предложил мне прогулку за 75 верст от Нижнего. Я охотно принял его предложение, с целию сократить длинное ожидание официального объявления о дозволении жить мне в Питере. Мы пригласили с собой актера Владимирова и некую девицу Сашу Очеретникову, отчаянную особу».

Еще через два дня - подведение итогов: «В 7 часов утра возвратились мы благополучно в Нижний. Поездка наша была веселая и не совсем пустая. Саша Очеретникова была отвратительна, она немилосердно пьянствовала и отчаянно на каждой станции изменяла, не разбирая потребителей. Жалкое, безвозвратно потерянное, а прекрасное создание. Ужасная драма!» Не драма это, а трагедия. Как можно искать других «потребителей», когда рядом такие люди.

Но вот запись на следующий день. Это уже не трагедия и не драма, а нечто третье: «На имя здешнего губернатора от министра внутренних дел получена бумага о дозволении проживать мне в Петербурге, но все еще под надзором полиции. Это работа старого распутного японца Адлерберга». Караул! Бедные японцы!

Вот образ жизни в столице: «Вечером восхищался пением милочки Гринберг; с Сошальским и Семеном в восторге заехали ужинать к Борелю и погасили свои восторги у Адольфины. Цинизм!»

Да, цинизм. Лучше кобзаря не скажешь…

Никак не мог он жениться. И вот рождается установка:

… Ні. Треба одружитись,
Хоча б на чортовій сестрі. (1860)

А вот дает установку знакомой:

Великомученице кумо!
Дурна єси та нерозумна!
… ти, кумасю, спала, спала,
Пишалася, та дівувала,
Та ждала, ждала жениха,
Та ціломудріє хранила,
Та страх боялася гріха
Прелюбодійного…
Дівуєш, молишся, та спиш,
Та матір божію гнівиш
Своїм смиренієм лукавим.
Прокинься, кумо, пробудись
Та кругом себе подивись,
Начхай на ту дівочу славу
Та щирим серцем, нелукаво
Хоть раз, сердего, соблуди. (1860)

Только, разумеется, не с москалем. Одним словом, кобзарю начхать на все заповеди. Нет наверное, ни одной, которой бы он не отрицал.

Откроем один из номеров украинского эротического журнала «Лель» (N2, 1994 г.). В публикации «Сороміцькі пісні в записах Т.Г. Шевченка» читаем: «Т.Г. Шевченко залишається геніальним поетом і в творах соціального звучання, і в рядках, присвячених глибоко інтимним стосункам героїв, з однаковою майстерністю він змальовує й екстаз».

А иногда эти два экстаза сливаются у него до степени неразличимости: «У «Гайдамаках» у розділі «Бенкет у Лисянці» Т.Г. Шевченко описує прилюдне виконання сороміцких пісень».

Мы хорошо помним, что такое «прилюдне виконання» в этом разделе идет на фоне кровавых оргий.