Таргитай

Там они бок о бок живут с древними богами, которых в древности заточили в подземную тюрьму, а гномы стараются их не гневить и даже приносят жертвы. Просят даровать мир и богатство в подземном царстве, и чтобы послали больше золотых и серебряных жил. А также груды самоцветов, каких никогда не будет в подлунном мире далёких от этой красоты людей, если только не явятся на поклон к гномам.

Гномий менестрель, продолжая бить по струнам, завел другую песнь. Хриплый голос принялся возвещать, как бог всех богов Род как-то раз призвал гномов в священную Долину, где в древности случилась великая Битва. Волхвы сражались друг с другом, выплёскивая накопленную столетиями мощь. Сотрясались холмы, раскалывалась земля, изрыгая скрытый глубоко в недрах огонь.

Гномы внимают барду, как зачарованные, смотрят неотрывно, иногда, прямо не глядя, отхлёбывают из массивных кружек.

Таргитай и сам почувствовал, что песня его захватила, хотя и различает в ней фальшивые ноты. А где-то гномий бард вообще подвывает, но увлечённые песней слушатели не замечают, продолжают охать и сжимать кулаки.

Бард запел о том, что великий Род собрал в Долине представителей всех народов, какие только есть на земле, под землёй и высоко в небе. Собрал он всех, но вот передать Перо Власти задумал лишь гномам. Доблестным и трудолюбивым, неутомимым.

Однако, когда верховный бог уже собирался объявить всем присутствующим, в том числе упырям и лешим, своё решение, откуда ни возьмись появились трое диких людей. Род никого из человеков вообще не звал в Долину, судьба этих никчемных существ давно была решена.

Но эти трое вели себя грубо и дерзко. Не дожидаясь, пока Род огласит выбор, самый звероподобный из троих, подбежав, выхватил Перо у Рода из клюва.

Внезапно песня прервалась, музыка стихла. Таргитай увидел, как на стол в самом центре корчмы взобрался седобородый гном, едва не упёршись головой в низкий потолок.

Его некогда тёмные волосы щедро окрасила седина, морщинистое лицо словно вырезано из старого пожелтевшего дерева. Смотрит надменно и сурово.

Сделав долгий глоток из кружки, он вскинул руку, призывая сородичей к тишине.

– Мангор спел хорошо! – вскричал он. – Как подобает настоящему менестрелю! Он всё чётко запомнил из моего рассказа!

Гном обвёл взором погружённую в полумрак корчму.

– Я лично… Да, я… это… лично был в Долине, когда это случилось! Род призвал нашего волхва, а тот отобрал с собой дружину, взяв и меня.

Таргитай невольно прилип задом к скамье, на которой сидел.

Гномы вокруг принялись разочарованно гундеть. До невра донеслись разочарованные возгласы:

– Старая байка!

– Опять ты, Карион, за своё. Сколько уже можно рассказывать!

Раскрасневшийся старый гном, не слезая со стола, одним глотком осушил кружку и яростно запустил в стену. Грохот и брызнувшие во все стороны осколки заставили протестующих замолчать.

Брызги пива попали в Степана с Таргитаем. Бородач недовольно вытер лицо, а невр вовсе не обратил внимания. Он погружён в думы, взгляд отстранённый, на губах блуждает улыбка, будто увидел красивую девку.

Дударь тряхнул головой, возвращаясь в реальность, лишь когда возвышающийся на столе гном вскинул руки, требуя внимания.

– Это величайшая почесть, что когда-либо была оказана нашему народу, так что послушайте ещё раз!

Воздев указательный палец, он продолжил:

– Мы, великий и древнейший народ гномов, зародились и процветали задолго до появления людей. Но мы ещё никогда… слышите, никогда!.. не видывали такого позора и оскорбления!

При этих словах все повернулись к Кариону. В корчме воцарилась тишина. Слышно лишь, как потрескивают сгорающие в широком камине брёвна да спорят на кухне за дверью разносчики с поварами.

– В тот архиважный день, – продолжал старый воин, – когда должно было, наконец, исполниться древнее пророчество о воцарении гномов над всем миром, какие-то трое выскочек из презренного людского племени самовольно явились и вместо того, чтобы скромно стоять в стороне, нагло выхватили у Рода Перо Власти!

От ярости у него побагровели щёки, налились кровью глаза. Карион принялся ими дико вращать, оглядывая зал. Гномы уже, будто забыв о существовании старика, вернулись к своим разговорам, послышалось чавканье и шумное сёрбанье из кружек.

Суровый взгляд продолжал обшаривать сидящих за столами, глядя словно с немым укором. Внезапно в глаза бросились двое сидевших недалеко от входа людей, и старый гном вздрогнул.

Карион даже забыл, что всё ещё громоздится на столе, среди мисок с едой и наполненных пивом кружек. Неясное чувство тревоги засело в груди, как заноза, не давая отвести взгляд от этого золотоволосого парня.

Он тряхнул головой, отгоняя хмель. Странное чувство усилилось. Старый гном закрыл и открыл глаза. Он определённо уже видел раньше эти волосы цвета золотых жил, эти глаза, похожие на яркое небо в знойный день. Знакомо и это лицо, а также рукоять Меча за плечами, от которой за версту веет недоброй мощью.

Глаза Кариона широко распахнулись от узнавания. В голову ударила ярость. Сердце принялось бешено колотиться, тяжело ухая в висках.