Таргитай

Таргитай ответил открытым бесхитростным взглядом, хлопая длинными, как у девки, ресницами.

– Ты прежде всего старец. Олег говорил, что ещё и мудрый. Стариков покон велит чтить!

Окруженный змейками морщин рот Числобога на миг разошёлся в улыбке, но затем лицо вновь сделалось строгим.

– Добро, – произнёс он. – Вежество – это правильно.

Он повёл рукой, и разбросанные, охваченные огнём ветки, медленно поднялись в ночной воздух. Повинуясь движению его длани, опустились в двух шагах от Таргитая, сложившись обратно в кучу. Пламя вновь запылало чисто и жарко.

Дудошник смотрел на него широко раскрытыми глазами, в глубине которых застыл вопрос.

– Что привело тебя, старче?

Вместо ответа Числобог вперил в него испытующий взгляд. Невр почувствовал, что ещё немного – и старец проникнет в самую душу. От этого сделалось неуютно, он внезапно ощутил себя на промозглом ветру, который задувает под портки, свободно гуляет в просторной волчовке. Даже от яркого пламени костра, что, потрескивая и выбрасывая искрящиеся языки огня, танцует рядом, теплее не становилось.

– Ты уже это чувствуешь? – спросил старец.

– О чём ты? – не понял Таргитай.

– По всем окрестным землям тебе строят капища, приносят жертвы! – произнёс бог, глаза его загадочно блеснули. – Мы в вирие только этим и живём! Пока о нас помнят, пока нас чтят, мы живём… полноценно!

Таргитай развёл руками, виновато улыбнулся, мол, ничего такого.

Числобог сокрушённо покачал головой.

– Нынче старых богов позабыли. Сначала они не жили, а просто существовали… это две большие разницы! Затем стали блекнуть и постепенно ушли в забвение. Боги живут лишь, когда им дарят внимание, мольбы, когда приносят жертвы в священных рощах! Когда проливают ради них слёзы и кровь! Поют им песни! Когда сочетают их именами супругов, благословляют друзей или проклинают врагов. У тебя сейчас как раз такая пора. Твоё божественное солнце карабкается на небо. Потом войдёт в зенит! Но позже, как и со многими другими из нас, оно станет закатываться. Если Роду будет угодно, оно, пережив ночь, на утро взойдёт снова. А если нет – то и ты канешь в небытие. Поэтому лучше пользоваться сейчас! Пока люди в тебя верят и чтят. Ты, конечно, можешь бродить по земле. Но для этого лучше всего жить в вирии!

Дудошник не ответил. Взгляд сделался мечтательным, на губах расцвела улыбка. Но потом радость в глазах сменилась тоской.

Бросив взгляд на крепко спящего Степана, он посмотрел старцу прямо в глаза.

– Ты ж говорил, что могучие боги… они бродят по земле, среди людей…

– Так то могучие, уже пожившие среди остальных богов! И уставшие от их общества. А ты ещё, как годовалый телёнок. Ничего не знаешь, опыта никакого – ведь в боги попал лишь недавно.

– Пока боги беспечно живут в вирии, – молвил Таргитай, чувствуя, как закипает негодование, – люди страдают от зла и несправедливости! Землепашцы, купцы, обычные люди, которых пруд пруди! Те, кто сильнее, угнетают слабых! Те, кто богаче, притесняют бедноту! И некому за них вступиться! Я хочу добиться для всех справедливости, добра!

Числобог покачал головой, сказал строго:

– Пора сказать тебе правду, Сварог. Мир устроен так, как нужно! Богам он угоден.

– Угодно, чтобы люди страдали?! – спросил Таргитай в великом изумлении.

Старец развёл руками, посмотрел снисходительно.

– Что есть добро, а что есть зло? Для тех, кто в городе, дождь – это зло. У землепашцев без дождя не взойдёт урожай. Если кочевники напали на полян и вырезали всех подчистую, полянам – зло, но кочевникам нужны новые земли, они гонят скот на свежие пастбища. И все молятся о добре для себя, каждая рать молит о победе над врагом. Боги не могут подарить добро и справедливость всем. Добро и зло, справедливость – это пришло вместе с людьми. И это существует только для вас.

Дудошник сидит ошарашенный, словно его только что огрели дубиной по темечку. Глаза широко распахнулись, рот в изумлении приоткрылся, но из него не вылетает ни звука.

– Я уже говорил, – продолжал Числобог с достоинством, – люди приносят нам жертвы, чтят нас, совершают обряды. Нам, богам, это на руку. Равно, как и тебе, Таргитай. Или уже Сварог. Ещё не привык к новому имени?

Пламя костра бросает отсветы на бледное, вытянувшееся лицо невра.

– Я не хочу быть, как вы, – молвил он, наконец. – Равнодушно смотреть на людские страдания… Жить, радуясь, что ради меня утопили красивую девку или закопали живьём младенца. Как… как вы так можете?

Числобог мрачно усмехнулся.

– Во-первых, они – люди, а мы – боги! Могучие, мудрые… А, во-вторых… возжелаешь бессмертия, каким наделены мы, еще и не такому будешь радоваться. Оттого я и призываю уйти в вирий. Подальше от людей. Очень скоро ты перестанешь терзаться и начнёшь принимать свою новую суть бога как должное!

Дударь упрямо замотал головой.

– Я останусь на земле, буду делать для людей всё, что могу! – проговорил он с блеском в глазах. – Если надо, пойду и против богов! Чай, не впервой!

Тонкие губы Числобога дёрнулись в усмешке, паутинка морщин вокруг рта широко расползлась.

– Против богов, говоришь? Уже были смельчаки. Но все они кончили плохо.