Тарих-и Систан (История Систана)

Му'тазид отвез его к себе, обнадежил и обласкал и думал отпустить [на свободу]. «['Амр б. ал-Лайс], — рассуждал Му'тазид, — среди мусульман человек великий. Никто не одержал такого числа побед в немусульманских странах, как он. Систан и Хорасан — две пограничные области, и он [надежно] охранял их». Потом он передумал: «Пока держите его, а там посмотрим». Однако [Му'тазид] в тот самый день, когда увидел 'Амра, заболел. Бадр ал-Кабир{776} же был в плохих отношениях с 'Амром. Он убеждал Му'тазида: «Надо убить 'Амра, ибо он питает надежду завладеть всем миром. Не должно быть на свете никого, кто бы дерзнул одержать над тобой верх». Му'тазид по наущению Бадра велел тайно убить 'Амра{777}. После того как 'Амр был убит{778}, он раскаялся и велел убить Бадра.

И сам Абу-л-'Аббас ал-Му'тазид би-ллах скончался пятого /263/ джумада II двести восемьдесят восьмого (901) года{779}.

Кончина мира {780} 'Амра б. ал-Лайса и кончина ал-Му'тазид а би-ллаха [385] Теперь мы упомянем о некоторых из деяний Йа'куба и'Амра

Вначале упомянем о его, Йа'куба, уповании на Аллаха.

Ни в одном большом деле он не полагался ни на свои, ни на чужие силы, повторяя про себя, что вся надежда на всевышнего Аллаха. Будет так, как он пожелает. Он был столь усердным в служении Аллаху, что совершал в сутки более ста семидесяти рик'атов намаза. Согласно предписанию и сунне он раздавал ежедневно тысячу динаров в качестве милостыни. За благородство и знатность он не давал награды менее тысячи и ста [тысяч] динаров. Обычно он дарил десять, двадцать, пятьдесят и сто тысяч динаров и много-много дирхемов. 'Абдаллаху б. Зийаду за то, что тот пришел к нему, он дал пятьсот тысяч динаров и [один] миллион дирхемов.

/264/ Что касается скромности, то [Йа'куб] никогда, пока был жив, не посмотрел похотливым взглядом ни на женщину, ни на гуляма.

Однажды в лунную ночь он остановил [свой] взор на одном гуляме. В нем пробудилось чувственное влечение. Подумал он: «А что если я принесу покаяние и отпущу гулямов на свободу?» Потом рассудил, что [делать этого], пожалуй, не следует, ибо все это благодеяние господне. Громким голосом произнес: «Нет мощи, нет силы, кроме как у Аллаха всевышнего, великого», и все гулямы проснулись. [Йа'куб] вернулся [в дом]. Утром все во дворце были печальны, и никто не ведал, что произошло. [Йа'куб] повелел отвезти Субкари к работорговцу. Слуга объявил Субкари, что согласно распоряжению государя ему надо идти к работорговцу. [Субкари] ответил: «Воля [государя], но пусть он [сначала] скажет, в чем моя вина». Слуга пошел и доложил [Йа'кубу], на что [тот] ответил: «[Разве] недостаточно того, что [из-за его красоты я не могу спокойно смотреть на него?» Субкари возразил][386]: «Нет ни разума, ни чести в том, что мой хозяин, едва взглянув, бросает [меня] в руки человека, который не знает бога и который поступит со мной бесчестно». Йа'кубу передали [слова Субкари]. Он ответил: «Отпустите [его], но прежде обрежьте ему локоны и кудри и сделайте его начальником дворца. И я не желаю, чтобы он впредь приходил ко мне»{781}. Они [так] и сделали. И [Субкари] ни разу не был у [Йа'куба] до того дня, когда преставился эмир Фарса. «Кто достоин занять этот пост?» — спрашивал [Йа'куб]. «Субкари, — отвечали [все]. /265/ — Он человек большого ума». Написали [на его имя] договор и пожаловали [ему] халат. Субкари ответил: «Раб, конечно, пойдет, [но] он не знает, как сложатся обстоятельства. И седина украсила уже его бороду». Попросил свидания и вошел к [Йа'кубу]. Тот обласкал [его] и отпустил [домой].

А вот [что рассказывают] о справедливости [Йа'куба]. Обычно он садился в одиночестве на хазре [перед] дворцом, и все, у кого было какое-нибудь дело, шли к нему и без утайки[387] [обо всем] рассказывали. [Йа'куб] сразу же разрешал [дело] сообразно с шариатом.