Тарковский и я. Дневник пионерки

Прежде чем переходить к завершающим событиям этой главы, должна рассказать еще одну довольно примечательную историю, случившуюся на нашей свадьбе с тетушкой моего мужа. Андрея на этой свадьбе не было, но Лариса, конечно, освещала собой этот праздник, на котором было множество моих друзей. В том числе был тогдашний студент режиссерского факультета, учившийся на одном курсе с Рустамом Хамдамовым или Ираклием Кварикадзе, Сосо Чхеидзе. Прелестный, милый, красивый да еще глубоко интеллигентный молодой человек. И Лариса завязала с ним первый бешеный роман, случившийся на моих глазах.

Надо сказать, что Андрей, при всей моей любви к нему, так мучил Ларису, так очевидно изменял ей, болтаясь неизвестно где, что ее намерение «оторваться» с Сосо показалось мне вполне естественным. В конце концов человеческие силы не беспредельны, и Лариса тоже имеет право на отдых в своей неустанной борьбе за него.

Зная их жизнь, мне было особенно смешно читать описание Ларисой в 1995 году своего первого свидания с Андреем и краткую историю их любви: «Мы познакомились на картине „Андрей Рублев“. Мне было двадцать четыре (??? — О. С.). Ему тридцать. Я сидела в кабинете директора фильма Тамары Огородниковой. Вошел он. Я не знала, что это Тарковский. Увидела очень красивого, элегантно одетого, блистательного человека… Я и сейчас его люблю. Господь подарил мне это счастье — любовь. Я не могла без него жить. Он не мог жить без меня. Казалось, так будет вечно… Для меня он не умер. Есть жизнь и после смерти».

Свят-свят-свят, — неожиданно перекрестилась я. — Неужели и Там не оставит она его в покое? Но потом засмеялась. Не судья же я им в конце концов, а лишь невольный свидетель и соучастник…

А тогда Лариса здорово влюбилась в Сосо, исчезая с ним в отсутствие Андрея на несколько дней. Однажды Андрей вернулся на Звездный из какой-то поездки. Мы вчетвером, то есть он, Лариса, Сережа и я были приглашены уже на следующую свадьбу к Фариде и Эдику Володарским. Ларисы на месте не оказалось. Андрей, ничего не понимая, метался по квартире, и, наконец, мы выехали с ним на свадьбу вдвоем (Сереже нужно было сдавать в свой институт какой-то срочный проект). Я знала, конечно, где или точнее с кем находится Лариса, но, понятно, молчала, не представляя себе грядущей развязки.

Но каково же было мое удивление, отличное по своему характеру от удивления Андрея, когда, войдя в крошечную квартирку, которую снимали тогда Володарские в занюханом районе, мы обнаружили там… и Ларису, устремившую нежный взор на Андрея. А он заорал, выпучив глаза от удивления: «Лариса! Где вы были?» Но за нее, оскорбленную Андреем невинность, наперебой стали отвечать Эдик с Фаридой, благодаря за ту беспримерную помощь, которую Лариса оказывала им в организации стола. Пристыженному Андрею пришлось постепенно успокоиться и извиниться: «Ну, Лариса, ведь я ничего не знал… Могли бы мне, между прочим, позвонить… Ну, вот видите, какая вы все-таки умница»… Последнее повторялось им многократно во множественности эпитетов — «добрая, щедрая, готовая прийти на помощь»…

Таким было начало пира, завершившегося моим бесславным поражением на поле алкогольной битвы. Я была сражена чрезмерным возлиянием, и Андрей снова, как и в Авдотьинке, но уже на правах родственника взял дело моего физического восстановления в свои творческие руки. Было смешно…

Народа на свадьбу набилось, конечно, немерено — так что свадебный стол был организован из дверей, снятых с петель. Таким образом, ванная комната, куда потащил меня Андрей приводить в чувство перед дорогой к законному супругу, оказалась незащищенной от внешнего мира, гудящего праздником. Дверь соорудил сокурсник Сосо и наш близкий друг Гена Иванов, который рыцарски держал чье-то пальто, растянув его в дверном проеме. А Андрей потребовал чтобы я, сняв какую-то кофточку, наклонилась над ванной, и он поливал меня под мой дикий вой контрастным душем, уговаривая потерпеть и обещая полное исцеление: вот так, вот так! У-у-уф!

Лариса, потом понятно, неоднократно рассказывала мне, как безумно любил ее Сосо, предлагая немедленно выйти замуж. Как он купил ей какой-то милейший халатик и домашние тапочки, как он ухаживал за ней в отличие от Андрея, за которым — добавлю — ухаживала всегда она… Но, к ее великой тоске, могла она по-настоящему принадлежать только Андрею и ему одному… Так жалко ее было, но ведь терпели-то все во имя высшей идеи… И, спасибо хотелось сказать за ее краткий отдых благородному Сосо…

* * *

А теперь уточним, как же размещались все многочисленные жители Звездного бульвара, пока их количество не убавилось?