Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью

Тарковский. Может быть, так оно и есть, но сам я чувствую по отношению к ним СОБСТВЕННУЮ ущербность – моральную, нравственную, – если я появляюсь у них только как гастролер. Чтобы сделать настоящие спектакли, нужно делить жизнь с театром…

Панфилов. Ну нет! Почему? Если ты придешь в театр и сделаешь то, что ты сам хочешь. А сейчас, тем более, ты пришел бы уже, как свой человек, а не какой-нибудь «гастролер»… Пришел спустя время, но как свой, уже знакомый им человек…

Тарковский (задумчиво, сворачивая болезненную для себя тему). Посмотрим… Может быть, ты и прав…

Панфилов. Мне просто жалко…

Тарковский (все же меняя тему). Ну, «Матерью» ты меня, признаться, немного удивил…

Панфилов. Да, потому что ты ее со школьной скамьи не перечитывал.

Тарковский. Думаю, что я ее достаточно помню. И что это значит «перечитывал»? Я помню структуру романа, характеры. Безусловно, я могу не помнить какие-то детали… Но дело в том, что у меня вообще довольно странное отношение к Горькому – не нравится мне основоположник социалистического реализма хотя бы еще и потому, что сам-то он ни строчки не написал о советской действительности, понимаешь меня?

Панфилов. Это факт!

Тарковский. Но ты обращаешь внимание на этот факт?

Панфилов. Вот ПОТОМУ и НЕ написал. Потому что, по существу-то, сам Горький оставался по ТУ сторону и только ОСНОВОПОЛАГАЛ революцию, понимаешь? Ведь «социалистический реализм» он не для себя придумал, а для других…

Тарковский. Вот именно!

Панфилов. Конечно, он не такой дурак, чтобы самому его исповедовать. Сам-то он работал, как нормальный представитель русской реалистической школы, как крепкий такой реалист! Поэтому мне его интересно делать. Для меня это не шутейный материал. Это тебе не Вася любит Машу, а, по существу! Другое дело, что он бывает малоинтересен концепционно.

Тарковский. Поэтому, видно, к нему и обращаются многие наши кинематографисты… То есть не «многие», но по крайней мере двое…

Ольга Суркова. Пудовкин и Донской…

Панфилов. Кстати, тут недавно был вечер Пудовкина, и я пошел посмотреть «Мать», а вместо «Матери» показывали «Потомок Чингис-Хана»… Так там были вещи просто впечатляющие… Иногда полезно посмотреть стариков… Мощный фильм! Ощущение мощи нешутейное…

Тарковский. Эта картина неплохая, наверное, лучшая его картина! А все остальное я смотрел с удивлением: «Суворов», например… Это ужасно!

Панфилов. Правильно, а вот «Потомок Чингис-Хана» – мощная картина.

Суркова. Ая как-то случайно вошла в зал, не зная, что там «крутят», и неожиданно для себя не могла оторваться от экрана: оказался довженковский «Арсенал»…

Панфилов. А «Земля» у него какая!..

Тарковский. Ну, «Земля»! «Земля» – гениальная! Меня как раз сейчас пригласили в Милан прочитать лекцию на семинаре о Довженко.

Панфилов. Довженко – святой человек! Великий!

Тарковский. Да-да-да, пожалуй, единственный из всех! Ни Пудовкин, ни Эйзенштейн мне лично не близки. Но мне, к сожалению, как и большинству, не удалось никогда посмотреть первый вариант его «Мичурина», но, говорят, что когда его показывали в Доме кино, то это было НЕЧТО!

Панфилов. А ты знаешь, что роль Мичурина играл брат моей бабушки?

Тарковский. Этот? Как его?

Панфилов. Белов!

Суркова. Это по линии матери?

Панфилов. Нет, по линии отца, то есть я его внучатый племянник.