Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью

А ему не нравился мой стиль работы… Разошлись… Но зато работа с Княжинским, который снимал потом второго «Сталкера», пожалуй, лучшее время в моей профессиональной жизни, в общениях с оператором. Какое он солнышко! Какой это нежнейший, интеллигентнейший человек! Какой верный! Доверчивый! Для меня Княжинский просто идеальный оператор!

Панфилов. Ты с ним будешь работать в Москве?

Тарковский. Только!

Панфилов. Кроме талантов и профессионализма тебе, очевидно, импонируют в нем еще и человеческие качества. Иногда это, может быть, важнее всего остального – «остальное» может еще прийти…

Тарковский. Нет, Глеб, для меня в нем есть решающее качество: он ТВОРЧЕСКИЙ человек! Если он тебе поверил, то ему больше ничего не нужно, он разобьется ради тебя в лепешку. И считает вести себя таким образом за достоинство! Не то, что этот говнюк… Рерберг! Кстати, он уже никогда ничего путного не снимет. Он разучился снимать, потому что сам себя скушал. Как он чудовищно снял «Звездопад». А на «Зеркале» было время, когда он весь отдавался работе: верил, слушал, старался сделать все, чего от него хотели и ожидали… это очень важно! Он верил и искал, ночами не спал, но находил решение! Тогда у нас с ним было взаимное уважение. Я доверял ему, отдавая на откуп свою картину, а он доверял мне, то есть верил в мой замысел. Конечно, возникали и сомнения во время съемок, и у него, и у меня. Но мы вместе тогда находили какое-то третье решение…

Панфилов. Ау меня вот то же самое чувство с Калашниковым, понимаешь?

Тарковский. Очень может быть…

Панфилов. То же самое ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ чувство, о котором ты говорил. Я ему очень признателен!

Тарковский. Это необычайно важно! Как с женщиной, которая тебе нравится, и ты с ней живешь, как с женой…

Панфилов. Да. И ты счастлив!

Тарковский. Я понимаю тебя. Очень рад, и дай-то Бог! Но знаешь, что странно, Глеб? Впервые на «Сталкере» я почувствовал, что значит получать удовольствие от работы в кино… Я даже не думал…

Панфилов. Потому-то на «Сталкере» у вас возникло творческое родство с оператором…

Тарковский. Я, правда, не думал даже, что возможны такие отношения с оператором. Честное слово! Клянусь тебе! Вот как если бы моя жена убежала с другим, а я бился бы головой об стенку, катался в припадке по полу, а потом вдруг встретил бы какую-то случайную женщину и понял бы… И мы поженились, и я подумал: Боже мой, чего ж это я раньше с ней не жил, а все с предыдущей, а?.. Да просто не понимал ничего! Потрясающе!

Панфилов. Да, ребята, это так!

Тарковский. А вообще, как это все странно! Какая вся наша жизнь странная!

Лариса (уязвленная, с интимным намеком). Так что ничего не надо бояться, Андрей! Надо все менять!

Панфилов (продолжая тему с Тарковским). Нет, бояться, конечно, надо, это совершенно естественно. Но надо быть готовым к переменам.

Лариса. Конечно!