Тарлан (сборник)

Отец наш Каплон указательный палец в плошку запустил, принялся сумаляк с пальца слизывать.

Матушка Аймомо душой воспрянула, телом воспрянула.

Искра надежды промелькнула!

«За сумаляком всю ночь глаз не сомкнула, – думает матушка. – Если бы грехи какие на мне были, то, наверное, простились они мне за это. А если не было, то еще чище стать должна была. За все в этом мире воздаяние бывает. Может, теперь мечта моя заветная сбудется…»

8

Встала матушка Аймомо по обычаю на ранней заре.

Повседневными делами занялась.

Окна в доме пораскрывала. Во дворе подмела.

Цепь на воротах убрала. В собачью миску еды наложила. Камень от дверцы курятника отодвинула. За скотом посмотрела. Корову подоила.

Молоко через кисею процедила, в крынку налила. Чтобы муравьи не добрались, к проволоке бельевой ее подвесила.

С бригадиром на улице переговорила.

Чай вскипятила, дастархан в углу двора расстелила.

Тут и отец наш Каплон проснулся.

– Бригадир к базарному дню сказал виноградник вскопать надо.

– А… И какой?

– Который возле рощи диких урючин.

– Да уж, хорошая новость… Прямо хоть суюнчи[67] тебе давай!..

– Хорошая новость, не хорошая, мне руки ваши жалко.

– А ты их мне хной покрась.

Матушка обрадовалась:

– Да, верно сказали!

Чай попили, сходила матушка Аймомо в амбар, пригоршню сухой хны взяла. В воде размочила, в деревянную ступку слила. Стала каменным пестом толочь.

Перед сном ладони отца нашего хной помазала. Сжала их в кулак. Виноградными листом обложила, платком сверху обмотала.

Утром отец наш Каплон ладони раскрыл, а они от хны красные-красные!

После хны руками никакого вреда от рукоятки кетменя не будет!

На следующий вечер снова собралась матушка руки отца нашего Каплона мазать.

Тот вдруг заартачился:

– Лучше себе брови усьмой намажь! Сколько можно, а!

Матушка засмеялась тихонько:

– Это чтобы ваше тело здоровье не покинуло, уж согласитесь!

Стала отцу нашему зубы заговаривать. Уломала-таки!

9

Сели с утра на лошадь, поехали на виноградник.

Матушка по дороге говорит:

– Тут как раз по пути один табиб живет…

– А время, бабка, где взять? Работы вон сколько…

– У бригадира отпроситесь.

– Бабка, человеку стыд надо иметь. Сначала поработаем, потом поедем, и бригадир слова не скажет.

– А вы скажите ему, что другой день за это отработаете.

– Ну уж, спасибо, надоумила!

– Просто, говорят, очень хороший табиб.

– Ну и съездим к нему потом. А так перед людьми стыдно. Люди всё видят, кто работает, а кто отлынивает, поясницу бережет. Так же и дети наши, когда в школе отучатся, работать станут… И Хушвакт наш, если суждено нам его родить…

– Да уж, если только суждено…

10

Остановились у рощи диких урючин, которую бригадир назвал, с лошади слезли.

Повесил отец наш переметную сумку на ветвь урючины. Заступ на плечо положил. К винограднику подошел, к дехканам:

– Бог в помощь!

– И вам того же! – отвечают дехкане.

Заметил отец наш, что припоздал немного. Телиться не стал, выбрал себе арычек между грядками, за работу поскорей взялся.

И матушка тоже с ним рядом.

Тут к дехканам учетчик подошел:

– А, пожаловали, Каплон-ака! Думал, во сне вас вижу! Спасибо еще, что не к концу работы явились!

Матушка Аймомо застыдилась, лицо спрятала.

– Лицо не прячьте, Аймомо-опа, я с вами разговариваю!

– Обещаем, больше так не будет… – сказал отец наш глухим голосом.

Учетчик к отцу нашему с матушкой подошел, руки за спину завел:

– Если я все ваши обещания в мешок сложу, лошадь не вынесет! Сыт уже вашими обещаниями!

– Виноваты мы, учетчик…

– Что у вас дома дети маленькие плачут, что ли?!

Отец наш Каплон как стоял, склонившись над корнем виноградным, так и застыл. Не знает, то ли выпрямиться ему, то ли нет. Глядит, как у корня желтые муравьи копошатся.

– Даже те, у кого дети есть, вовремя пришли! Вон, Хумар, Санам! Кормящие матери, между прочим!

Матушка Аймомо заступ в землю воткнула. Правой рукой на конец рукоятки заступа уперлась. Лбом в кисть руки уткнулась, лицо закрыла…

Коплон, отец наш, на матушку глядит, сердце еще больше кровью облилось. Так и глядит, не разогнувшись, снизу на него. «Эх ты, мусульманин, а на бедную женщину накинулся… Ладно, со мной одним, но на слабую-то… подумать бы мог…»

– И нечего на меня таращиться, Каплон-ака! Я вам ничего плохого не сказал! Я все по закону сказал!

Каплон только глазами моргает. «Да чтоб ты с головой барана этот свой закон съел, учетчик…»

Отвел отец наш Каплон взгляд от учетчика. К корню виноградному голову опустил.

Тут старый Хасан, поблизости работавший, голос подал:

– Эй, учетчик! Язык придержал бы немного, хватит уже!

– А вы, дед Хасан, не встревайте! Вон, у Санам и Хумар сколько детей? А на работу вовремя пришли! Или у Аймомо-опа рукоятка заступа какая-то особенная?!

– Есть у них дети, нет детей, не наше это с тобой дело, это уже Бога дело…

– Так у этих мужа-жены других забот нет! А на работу самыми последними явились!

– Хватит, говорю, язык придержи!

– Были бы у них дети, слова бы не сказал! Их то грудью корми, то баюкай! А эти кого грудью кормят, баюкают, а? Друг друга, что ли, грудью кормят?! Или друг дружку баюкают?!

Отец наш Каплон покачнулся… Чуть ничком не рухнул!