Тарсо, Христа ради юродивая

Многие гости слышали от нее такой призыв:

— Вот здесь, внизу, копайте землю, здесь души, которые кричат. Выньте эти большие камни. Копайте здесь, дайте им больше места, этим душам тяжело! Они пропадут, если мы их не вытащим... Хотя бы одну дырочку им открыть, чтобы они смогли дышать... Ты мне поможешь, сестричка?

Любовь Тарсо к усопшим и беспокойство из-за их мучений в аду связывали ее со страной умерших и давали возможность вместе с ними переживать адские мучения. Она держала, как и преподобный Силуан, свой ум в царстве ада, стараясь увидеть там и саму себя. Тем самым умерщвление своей самости происходило на двух уровнях: в стране мертвых и в стране живых, то есть в жизни юродивой Христа ради — ведь сюда ее привез катафалк.

* * *

Отношение Тарсо к усопшим было подлинным, во Святом Духе, сошествием во ад. Для нее это были не просто эмоции. Это сошествие было подражанием сошествию во ад Христа, только искупительное значение его было иным. Христос проповедует в аду Евангелие спасения. Тарсо же проповедует живым «благую весть ради усопших», любовь к усопшим как непрестанную память смертную.

* * *

Что имела в виду блаженная Тарсо, призывая: «Вот здесь, внизу, копайте землю, здесь души, которые кричат. Выньте эти большие камни. Копайте здесь, дайте им больше места, этим душам тяжело! Они пропадут, если мы их не вытащим»? За этим ее призывом можно ясно разглядеть искупительное сошествие Христа в личный ад каждой христианской души, взывающей о спасении из-под тяжелого камня смертоносного греха. Именно так описывает это схождение преподобный Макарий Египетский. «Когда слышишь, что Христос, сошедши во ад, избавил содержавшиеся там души, — не почитай сего далеким от того, что совершается ныне. Представляй же, что сердце — гроб, что там погребены и помыслы, и ум, объятые тяжелою тьмою. Посему Господь приходит к душам, вопиющим к Нему во аде, то есть приходит во глубину сердца, и там, повелевая смерти, говорит: “Отпусти заключенные души, взыскавшие Меня, Который может избавить их”. Потом, отвалив лежащий в душе тяжелый камень, отверзает гроб, воскрешает подлинно мертвую душу, освобождает заключенную в лишенной всякого света темнице»[130].

* * *

Когда однажды кто-то из гостей перечислял ей множество своих скорбей, Тарсо посчитала полезным сравнить их со своими:

— Тебя убивали двадцать семь раз? Тебя клали во гроб? Делали с тобой это и много чего еще?

Она, конечно, хотела показать гостю, что наибольшее испытание в жизни — это каждый день умерщвлять своего ветхого человека, чтобы обрести подлинного самого себя.

Один из отцов рассказывал нам о некоей знатной особе из сенаторского рода. Она отправилась на поклонение святым местам. Прибыв в Кесарию, она предпочла здесь остаться и проводить жизнь в уединении.

— Дай мне девицу, — стала просить она епископа, — чтобы она воспитывала меня для иноческой жизни и научила страху Божию.

Избрав одну смиренную девицу, епископ приставил ее к сенаторше. Спустя немного времени при встрече епископ спросил:

— Ну, что девица, приставленная к тебе?

— Она прекрасного поведения, — отвечала знатная женщина, — только совершенно бесполезна для души моей, потому что предоставляет мне действовать по произволу. Она очень скромна, а мне нужно, чтобы бранили меня и не позволяли мне исполнять мои прихоти.

Тогда епископ, избрав другую, крутого нрава, приставил ее. Та то и дело говорила сенаторше: «дура богатая», или бранила ее другими подобными словами. Вскоре епископ опять спросил:

— Какова девица?

— Вот эта воистину приносит пользу душе моей. Таким-то образом она стяжала великую кротость[131].

Часть пятая. Особые благодатные дарования блаженной Тарсо

Глава первая. Видение райского сада Царства Божия

Тарсо не придавала особого значения тому, что видели ее телесные глаза. Поэтому она переживала не только смерть. Умерщвление своей самости, совершавшееся благодаря юродству, не загоняло ее в унылую горечь и не парализовывало болью из-за смертоносной тленности человеческой жизни. Таких вещей будет опасаться только тот, кто никогда не вкушал разнообразные благодатные состояния, знакомые святоотеческому человеку.

Учение нашей Церкви о спасении говорит нам не только о Кресте и смерти. Церковь учит и о воскресении, и о неизреченных духовных состояниях благодатной жизни. Одна из важных истин этого учения состоит в том, что крестное мученичество — единственная тропинка, которая ведет к воскресению.

Крест, как радикальный образ жизни, сам по себе не значит ничего. Или, скорее, Крест дает нам осознать только реальность невыносимого проклятия нашей жизни. Но когда он — ключ от рая в руках или на плечах Христа, тогда Крест — это всё. Тогда он становится переживаемой на опыте воскресающей жизнью во веки веков.

* * *