Тарсо, Христа ради юродивая

Сестра Марина приносила ей из монастыря обед, который Тарсо делила на две части, чтобы еще и поужинать этим. Когда же добрая Марина работала вдали от монастыря, о Тарсо не заботился больше никто. По всей видимости, иногда она целую неделю ничего не ела, пока Марина не возвращалась со своего послушания.

Иногда ей приносили домашнюю еду, сильно отличавшуюся от того, что готовили в котле для трехсот человек. Сестра Марина, жалевшая ее, говорила: «Возьми немного, поешь!» Но Тарсо ей отвечала: «Разве мирская еда лучше монастырской?»

Однажды Марина принесла ей очень хорошую рыбу. Тарсо ее почистила и отдала кошкам. Увидев это, сестра сказала: «Что же ты делаешь! Что ты теперь будешь есть? Съешь ее сама, благословенная, а кошкам отдай кости». Но Тарсо ей ответила: «А ты сама ешь объедки в монастыре? Как же кошки будут есть кости?» Она и мышей в своей келье заботливо кормила маленькими кусочками хлеба, говоря: «И они хотят есть».

Тарсо была очень добра к животным. Однажды на морском берегу она нашла совсем исхудавшего старого ослика, которого, видимо, оставили там подыхать. Она забрала его, привела в свою келью и кормила хлебом, пока тот был жив.

Нет никаких сомнений, что Тарсо не могла бы разделять свою скудную трапезу с бессловесными друзьями и с друзьями разумными, если бы уже в значительной мере не освободилась от гнета материальных потребностей. И действительно, подлинной ее пищей, из-за которой она забывала о вещественном, была пища духовная. Ум и сердце Тарсо принадлежали исключительно святому, горнему миру, где она пребывала непрестанно. Именно в этом смысле следует понимать ответ блаженной на предложение одной из гостей принести любое кушанье, которое бы Тарсо только захотела:

— Что тебе принести поесть, Тарсо?

— Ты мне принесешь поесть? Мне приносят еду офицер[41] и Мария.

* * *

Эти немногие эпизоды биографии Тарсо дают, в первом приближении, лишь общую картину жизни блаженной. Хотелось бы дополнить их подробным, насколько это возможно, описанием и других сторон подвижнической жизни Тарсо, в которых проявились ее благодатные дарования. Это описание основано на свидетельствах людей, которые лично знали Тарсо, уважали, понимали и любили ее.

Глава вторая. Церковная и таинственная жизнь Тарсо

Тарсо жила в своей пустыне и не оставляла место своего подвига, кроме редчайших случаев, причины которых всегда были серьезными — например, когда ее положили в больницу. Поэтому у некоторых людей, пришедших к ней впервые, могло возникнуть недоумение: в чем состояла духовная пища Тарсо и какова была ее связь с таинственной жизнью Церкви? Ведь она, очевидно, не ходила на монастырские службы.

Церковная жизнь юродивого ради Христа, естественно, отличается от церковной жизни обычного христианина, живущего в миру, регулярно посещающего богослужения и в определенные дни и часы участвующего в таинствах Церкви. Юродивый (и следовательно, «беспорядочный») образ жизни не позволяет участвовать в жизни Церкви общепринятым порядком. Ведь, в числе прочего, юродивый уклоняется от всего привычно-благочестивого, от того, что должно делаться благопристойно и чинно[42] — то есть от всего того, что содержит в себе опасность превращения церковной жизни в рутину.

Но все же, как может Христа ради юродивый принимать благодатные дары без участия в церковной жизни?

Если какой-нибудь христианин действительно имеет благодатные дары, то уже из одного этого следует, что этот человек живет в Церкви и тем самым идет по пути к Царствию Божию, как и все остальные христиане. Такому благодатному человеку на каждом шагу сопутствует благодать Божия. Она духовно восполняет то, чего он лишен из-за особенностей своей христианской жизни, проводя ее, например, по пещерам и ущельям земли[43].

Так бывает с каждым благодатным человеком, живущим жизнью юродивого ради Христа. Дар такого человека обретается его жизнью в Церкви, действует через его церковную жизнь.

* * *

Однажды Тарсо сказала: «Архангелы дали мне три облачения, и еще три дала Пресвятая Богородица. Одно — до земли, одно — досюда, и одно — до колен. У меня их взяли и служат в них в церкви».

Что хотела сказать Тарсо этими символами? Каков их смысл, который не смог понять ее собеседник? Возможно, Тарсо трижды получила благословение от архангелов и от Пресвятой Богородицы. Можно также предположить, что все богатство этих благословений Тарсо сама передала телу Церкви. В любом случае признание большого вклада Тарсо, ее дара юродства и всей ее святой жизни, в спасительное служение Церкви будет вполне согласно с ее словами.

Вот случай — одновременно и сон, и реальность — подтверждающий, вместе со всем остальным, истинность нашего вывода о церковном самосознании Тарсо.