Читаем Тартак (на белорусском языке) полностью

Калi ля маста перасталi страляць, на гары ля школы стала цiха. Лескаталi толькi дробненька калёсы, дзе ехаў Панок; ззаду нiкога не было чуваць. Падняўшы галаву, Таня ўбачыла, што кабыла iдзе дарогай за Панковымi разводамi; яна тады аглянулася: ля Алёшавых калёс стаяла з Януком Наста.

"Чаго яны пасталi?.."

Яна хацела крыкнуць iм, што Алёша недзе дома, хай не дзiвяцца, калi не згледзелi, як ён збег; хацела нават падняцца, каб стаць на каленi. Тады пачула, што пад нагамi мокра... Лапнула рукамi па мяхах - рукi былi ў крывi.

Яна адсунулася на край воза да ляжэйкi. Забалела-забалела ля калена нага - запякло, што агнём... Аднекуль зноў узялiся i заслалi свет матылi... Белыя, мiтусяцца перад вачыма: уверх-унiз, уверх-унiз...

Пасля ёй здалося, што яна, убегшы ў хату з гароду, дзе астаўся пад паветкай Юзюк, паслiзнулася на падлозе i ўдарылася аб парог... Зазвiнела ў галаве.

Выпусцiўшы з рук лейцы, яна адвалiлася на мяхi.

4

- Што будзем рабiць з дзяцьмi, мужчыны?..

Таня пачула Настулiн голас як адкуль здалёку; тады ля самага воза на ўсё поле загаманiў Махорка, а яна ляжала, адплюшчыўшы вочы i сцiшыўшыся, як вiнаватая. Было горача, хацелася пiць, у роце перасохла, што ад палу, калi доўга ляжыш хворая, але яна не папрасiла - баялася клiкнуць Насту...

Якая цяжкая нага...

Нагу перавязалi, сцiснуўшы як мага, падалом ад Настулiнай кашулi. Падол Наста адрывала, стаўшы ў пясок на каленi за калясьмi, каб не глядзелi мужчыны. Пасля высыпалi з Танiнага белага кужэльнага мяшка на дарогу жыта, раздзёрлi па шве мех i ўкруцiлi iм, што ручнiком, нагу. Укручвалi Наста з Панком. Крывi цяпер не вiдаць i не балiць нага, толькi цяжкая. I - совае ў калена, як хто гарачым прутком, выняўшы з агню.

- Што будзем рабiць з дзяцьмi, Iван? - гэта голас Насты. Яна стаiць пасярод дарогi. Насту абступiлi мужчыны, топчуцца ля яе, Танiных, калёс: Боганчык, Махорка i Валодзя Панок. Янук адзiн сядзiць, сагнуўшыся на калёсах i насунуўшы на галаву кепку...

- З якiмi дзяцьмi?

Гэта Боганчык. Асiп, кашляе. Таня яго зусiм не пазнае, хоць, падняўшыся, бачыць зблiзку Боганчыкаў спалены на сонцы шырокi чырвоны нос i чорную бараду.

- З Таняй... З Алёшам... Што глядзiш у зямлю?

"Алёша?.." Таня вышэй падымаецца на возе, каб паглядзець, дзе ён; на яе крычыць Наста, але Таня бачыць Алёшу: той сядзiць на сваiх калёсах што цвiк, натапырыўся, скрывiў галаву i слухае, што гавораць уперадзе. Тады яна зноў кладзецца на мяхi - на яе крычыць i крычыць Наста, - але цяпер нiзка пад галаву i не вiдаць, што робiцца на дарозе.

Чаго яны ўсе сышлiся?

- Таня?.. Дзецi?.. - зноў захлiпаецца Боганчык. - Ды я ў пятнаццаць... - ён сiпiць, i калi Таня падымае галаву, бачыць, як ён стукае сабе кулаком у грудзi.

- Цiха... Цiха... - гэта зноў гаворыць Наста. Падняла ў руцэ хустку i махае на Боганчыка, бы хочучы адагнаць яго ад сябе, як жывёлу.

"Чаму яна адна з iм гаворыць?"

- Дзiця-я... З-за пазухi валiцца...

- Пры дзецях? Паўважайся тады мяне, старой, Iван... У Танi ж нага. Рана...

"Рана!.. Яе завязалi, каб не iшла кроў. Змярцвела ўся нага..."

- Р-а-а-на... Аб ляжэйку абдзёрла... - сiпiць усё Боганчык.

"Ага. Не рана. Аб ляжэйку абдзёрла... Чаму яны тады не даюць устаць? Як хочацца пiць..."

- Што будзем рабiць, мужчыны? Чаго вы ў рот вады набралi?

Мужчыны маўчаць; сцiхае i Наста, пасля ўжо гаворыць:

- Праз цябе, Iван. Хай бы Таня дома з маткай аставалася. Ты яе выпер... Не церабi барады...

- Я? Я выпер? Значыць, я? - зноў на Насту махае пугаўём Боганчык. - А што? Адзiн за ўсю вёску галаву панясу? Адзiн? За ўсiх вас? Добранькiя ўсе... Дома б асталiся... А Iвана аднаго ў Краснае, каб яго там... асвяжылi... Не-е...

- Што будзем рабiць? - Наста пытаецца ўжо ў некага другога, адвярнуўшыся ад Боганчыка.

- Ехаць трэб-ба... - заiкаецца Панок i кашляе.

- Не начаваць жа тут... Улупяць, брат, - пясочак пасыплецца...

- Не да смеху, Махорка... - зноў кашляе Панок, закрываючыся рукой.

- Х-хе... Х-хе...

- Мужчыны, мужчыны...

- Не шумi, Наста... Сама знаеш. Куды адашлём дзяцей?.. У вёску?.. Дзякуй, што вырвалi. Хоць двое.

- Што ты гаворыш, Пан? Там жа i твае... Там жа i мае...

- Тое i гавару...

- Што ж мы стаiм, мужчыны? - Наста зноў пытаецца, падыходзячы то да аднаго, то да другога.

Цяпер ужо нiхто ёй нiчога не гаворыць. Пачакаўшы, махнуў Махорка рукой, на якой не было двух пальцаў, недзе ў сябе ля носа:

- А нам, татарам, усiраўно: цi водка, цi пулямёт... Лiжба з ног ш-шыбала...

- А дзецi? Вы што гэта ўсе сягоння, Мiрон?

- Чорт iх не возьме. З'ездзяць i вернуцца. На нашых вачах. Што я iм, скажы - звер?.. У мяне ў самога дзецi...

Тады доўга заiкаўся, кашляючы, Панок - гаварыў нешта Насце на вуха. Таня зiрнула на яго - ён скроб пальцамi сiвую патылiцу, кiваў галавой i ўсё глядзеў за гару, дзе была вёска.

- Чаму яны па нас с-стралялi? - спытаўся ён пасля неяк цiха i немаведама ў каго; тады пачаў хадзiць па дарозе ўзад-уперад.

- Таму, што вёску яны ўсё роўна спаляць... I яны ведаюць, што ты паедзеш i пад стрэлам хоць чорту ў ляпу, бо дзецi твае там, у iх у зубах.

- Што ты гаворыш, Мiрон?

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары