Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

С наступлением сумерек стрельба полностью прекратилась, и Тарзан понял, что все захватчики вернулись в деревню. Он представил себе, какая ярость должна была охватить арабов, как только они увидели убитого часового и узнали, что пленники освобождены, – и не смог удержаться от торжествующей улыбки. Тарзан даже пожалел, что не догадался унести из деревни и часть запасов слоновой кости и тем самым еще больше подогреть гнев врагов. Но для того, чтобы предотвратить грабеж и спасти богатства туземцев, у него уже имелся план: арабам не достанется ни один слоновый бивень. Кроме того, было бы немилосердно приказывать этим несчастным, измученным женщинам тащить тяжелую ношу.

После полуночи медленно бредущий караван был на том месте, где накануне шла охота на слонов. Еще издали они увидели свет большого костра, который туземцы развели посреди наскоро устроенной «бомы», чтобы согреться и чтобы отпугнуть львов. Когда подошли поближе к лагерю, Тарзан громко подал знак: идут друзья.

Радости туземцев не было предела: при свете костра они увидели длинную вереницу своих родных и близких, которых считали погибшими. Счастливые чернокожие намеревались отпраздновать спасение, устроив пиршество с поеданием слоновьего мяса, однако Тарзан настоял на том, что нужно как следует выспаться: завтрашний день будет трудным. Заснуть оказалось непросто: женщины, потерявшие своих мужей и детей, все время причитали и плакали. Тарзан с трудом сумел их успокоить: он сказал, что шум может привлечь арабов и тогда все будут убиты.

Рано утром Тарзан объяснил воинам, в чем заключается его план, и все тут же согласились, что это действительно самый надежный и безопасный способ избавиться от незваных гостей и отомстить за своих близких.

Первым делом женщины и дети в сопровождении двадцати самых старых и самых юных воинов были отправлены на юг, в безопасные места. Им было велено обустроить временные жилища и обнести их защитной «бомой» из колючего кустарника. План действий, который предложил Тарзан, был рассчитан на несколько дней или даже недель, и все это время воины не смогут вернуться в новый лагерь.

Через два часа после рассвета чернокожие воины окружили деревню. Все они расположились высоко на деревьях, откуда хорошо видели деревню. Вскоре за оградой упал первый из мануемов – его пронзила стрела. При этом отсутствовали какие-либо признаки нападения: ни воинственных криков, ни размахивающей копьями толпы – ничего из того, что обычно делают в таких случаях дикари. Только стрела, одинокая вестница смерти, вылетевшая из молчащего леса.

Арабы и их слуги пришли в ярость и немедленно выскочили за ворота, чтобы подвергнуть наглеца жестокому наказанию, но не могли понять, где искать врага. Пока захватчики стояли на открытом месте, жестикулируя и громко споря о том, что делать дальше, один из арабов, находившийся в самой середине толпы, беззвучно опустился на землю: стрела вонзилась ему прямо в сердце.

Тарзан взял на это задание лучших стрелков племени. Он предупредил воинов о том, что им ни в коем случае нельзя выдавать своего присутствия врагу. Выпустив стрелу, туземец должен был тут же укрыться за стволом и не целиться снова, не убедившись, что его никто не видит.

Трижды арабы перебегали поляну, пытаясь понять, откуда прилетали стрелы, но каждый раз новая стрела настигала кого-нибудь из них, и тогда они разворачивались и бежали назад. В конце концов арабы решили прочесать весь лес, но не обнаружили следов врага.

Тарзан из племени обезьян скрывался высоко в густой листве. Он парил над своими врагами как зловещий призрак смерти. Вот один из мануемов немного опередил своих товарищей, вырвался вперед – и его тут же настигла смерть. Никто и не понял, с какой стороны была выпущена стрела: те, кто шел следом, просто споткнулись о мертвое тело.

Разумеется, подобная тактика ведения войны посеяла среди врагов панику. Если кто-нибудь из них вырывался вперед – стрела тут же пронзала его сердце; если кто-то отставал – его уже не видели живым; если кто-нибудь уходил в сторону, на один-единственный миг выпав из поля зрения своих товарищей, – он уже не возвращался. И всякий раз, осматривая тела убитых, захватчики видели, что ужасные стрелы с необыкновенной точностью попадали прямо в сердце жертвы. Но больше всего пугало то, что они не заметили ни малейшего знака, который помог бы понять, откуда летели эти безжалостные стрелы.

Арабы решили вернуться в деревню, но и там их ждали плохие новости. Время от времени кто-нибудь из захватчиков, находившихся в деревне, падал замертво, пронзенный стрелой, и остальных уже начинали сводить с ума эти интервалы во времени. Мануемы умоляли своих белых хозяев поскорее покинуть деревню, но арабы боялись отправиться в путь через враждебные леса, в которых скрывались новые неведомые враги. Они не хотели лишиться в пути огромных запасов слоновой кости, обнаруженных в деревне, но и оставить это богатство здесь им тоже не хотелось. В конце концов захватчики укрылись в хижинах, где они были, по крайней мере, защищены от стрел.