Тарзан. Том 4

— Здравствуйте, Тарзан из племени обезьян,— сказал незнакомец, протягивая руку для пожатия,— Бог был добр ко мне. Я, собственно, вас и ищу и достиг цели на два дня раньше, чем рассчитывал.

— Мы тут выслеживаем страшного убийцу,— объяснил Тарзан.— С некоторых пор он повадился ночью навещать наш лагерь. Хитрая бестия! Ему удалось убить двух лучших наших воинов. Это должно быть старый коварный лев. Но не думаю, что он долго сможет разбойничать в моих краях. А что вас привело ко мне, доктор? Надеюсь, вы просто по-дружески захотели повидаться со мной? Мы ведь старые приятели. Не так ли? Хочется надеяться, что плохого ничего не случилось. Правда, у вас такой озабоченный вид...

— Я тоже хотел бы, чтобы мой приход был лишь дружеским визитом,— вздохнув, ответил доктор фон Харбен,— но реальность, увы, не такова. Я пришел за помощью, потому что попал в беду, и боюсь, в очень серьезную беду. Только вы способны мне помочь.

— Неужели вновь на деревню ваших подопечных произвели набег головорезы-арабы, охотники за слоновой костью и живым товаром? Или, может быть, каннибалы устраивают ночные засады и ловят детей в тропических джунглях?

— Нет, это ни то и ни другое. Нечто совсем иное. Причина глубоко личная. Я пришел к вам из за моего сына Эриха. Вы с ним не знакомы?

— Нет, я не знаю вашего сына,— ответил Тарзан.— Но, может, вы голодны. Располагайтесь. Кликните ваших людей, они могут не прятаться, а спокойно присоединиться к моим воинам. Ужин, я чувствую, уже готов. Разделите со мной трапезу, а за едой вы все мне расскажете, и мы вместе подумаем, чем я смогу быть вам полезен.

Пока вазири, по приказу Тарзана, помогали чернокожим доктора фон Харбена устраиваться на новом месте, доктор и человек-обезьяна уселись, по-турецки скрестив ноги, на мягкой травке. На расстеленной салфетке вскоре стоял нехитрый ужин. И пока доктор ел, не чувствуя вкуса, механически пережевывая пищу, приготовленную поваром-вазири, Тарзан внимательно разглядывал его.

Он заметил, что мысли гостя сосредоточены на чем-то одном, что, по-видимому, и заставило его отправиться на поиски человека-обезьяны. Тарзан не стал дожидаться конца ужина и предложил фон Харбену начать свой рассказ прямо сразу, а не тогда, когда подадут кофе.

— Я хотел бы кратко пояснить цель моего визита к вам,— начал фон Харбен.— Как я уже сказал, у меня есть сын Эрих. Это мой единственный сын. Четыре года тому назад в возрасте девятнадцати лет он окончил университет и получил звание бакалавра.

С тех пор я видел его мало. Он совершенствовал свои знания в лучших учебных заведениях Европы. Особенно привлекали Эриха география, история и архитектура. Все свободное время он проводил в Альпах, занимаясь излюбленным видом спорта, покоряя горные вершины.

Неожиданно несколько месяцев назад он прибыл в Африку по делам и заехал в мое поместье. Сразу же по приезде он принялся изучать язык банту, на котором говорит почти все чернокожее население этих земель. Эрих — мальчик способный, очень быстро он уже мог разговаривать на языке банту и долгие часы проводил в беседах с туземцами.

Вот тогда-то он и пленился легендой о затерянном народе гор Варамааза. Да вы, должно быть, прекрасно знаете эту легенду...

Доктор вопросительно глянул на Тарзана.

— Да, я хорошо ее знаю,— ответил тот.— Туземцы рассказывают ее с такими впечатляющими подробностями — волей-неволей начинаешь думать, что за красивой сказкой скрыта реальная подоплека. Мне даже как-то хотелось отправиться в горы Варамааза и поискать затерянный народ, да все как-то случая не представлялось.

Доктор обрадованно закивал.

— И Эрих мой, послушав рассказы чернокожих, решил, что легенда основана на чем-то, что в самом деле существует. Как Шлиман открыл Трою, прочитав внимательно «Илиаду», так же Эрих решил разыскать потомков древнего добиблейского народа.

— Должен сознаться,— продолжал доктор,— у меня самого тоже несколько раз возникало точно такое желание. Я беседовал с туземцами племени Вагого, живущими на склонах гор Варамааза, они рассказывали, что им часто приходится видеть людей из затерянного племени. Будто бы они иногда появляются из-за хребтов — то с мирными целями, а то совершают разбойничьи набеги на племя Вагого.

Поэтому, когда Эрих предложил мне отправиться вместе с ним в экспедицию на Варамааза, я согласился. В конце концов, мы с сыном оба — ученые. Подобные приключения — мечта каждого, кто хотел бы оставить след в науке. Тем более сын изучил уже диалект банту, что давало ему немалое преимущество перед другими исследователями, прибывающими в Африку со всего света. Да не забывайте, мой сын — альпинист высокого класса. Короче, я подумал, что он идеально подходит для осуществления нашей общей мечты. Сопровождать его в горы Варамааза я отказался — не те мои годы, чтобы переносить трудности восхождения, да и врачебная практика не позволяет отлучаться надолго. Но экспедицию оснастить и укомплектовать людьми всячески помогал.

Довольно долго сын проводил предварительные исследования. Наконец добротно экипированное сафари двинулось в путь.