Тарзан. Том 4

— Нет, его там нет,— другой голос заставил всех обернуться и глянуть на противоположную сторону аллеи.— Вот он! Уходит!

Солдат с другой стороны бессильно тыкал копьем в воздух. Вершина дальнего дуба подозрительно колебалась в недвижном воздухе.

Тем временем человек-обезьяна, перескакивая с дерева на дерево, добрался до крыши одного из строений, пробежал по ней, спрыгнул на верхушку дерева, растущего во внутреннем дворике и приостановился, чтобы прислушаться к шуму преследования, доносившемуся с улицы. Он двигался бесшумно, как дикий зверь, становясь по необходимости незаметным, словно тень, выбирая для себя такие места, где он мог затаиться и стать невидимым для глаз погони. Так и сейчас, он растворился среди листвы и замер. Шум и лязг оружия разносились по всем направлениям городских улиц.

В саду находились двое —мужчина и женщина. Женщина была молода и хороша собой. Мужчина явно был пленен ее красотой и пытался добиться взаимности. Холодная отчужденность на лице девушки яснее слов сказала Тарзану, сколь тщетны попытки ухажера. К тому же, когда он присмотрелся к внешности влюбленного юноши, то понял, кого он ему напоминает. В профиль молодой человек был точь-в-точь Намба-крыса.

Крысоподобный юноша сознавал, что дела для него складываются не лучшим образом и ухаживание терпит крах. Маленькие глазки его сверкали яростью, а верхняя губа то и дело задиралась по-звериному, обнажая мелкие, как у грызуна, зубки.

Девушка, улучив благоприятный момент, встала с гордым видом и хотела уйти. Она стала холодно прощаться с поклонником, но тот вскочил на ноги со скамьи, на которой сидел, и грубо схватил девушку на руки. Гримаса негодования исказила прелестное лицо. С отвращением девушка пыталась выдернуть руку и уже раскрыла рот, чтобы позвать на помощь, как юноша другой ладонью зажал ей уста и притянул к себе, стремясь повалить на скамью.

Казалось, какое дело было Тарзану до этой омерзительной сцены, разыгрывающейся у него на глазах в чужом саду? Все женщины незнакомого города Кастра Сангвинариуса значили для него не больше, чем самки обезьяньих племен Акута или Таната, не больше, чем жены туземцев Вагого или супруга Нумы Сабор-львица. Даже, если на то пошло, прекрасные дамы затерянного римского городка значили для него намного меньше, чем знакомые обитательницы родных джунглей.

Но Тарзан, воспитанник обезьяньего племени, часто действовал импульсивно, повинуясь симпатии и антипатии и очень развитому в нем эстетическому чувству.

Сцена была мерзкой, а к тому же, крысиная мордочка юнца очень не понравилась Тарзану. Девушка же, напротив, своим обаянием вызвала у человека-обезьяны глубокую симпатию.

Тем временем крысоподобный негодяй уложил почти лишившуюся чувств девушку на скамью и уже намеревался впиться своими мокрыми губами в ее губы, как звук за спиной заставил его прервать свое недостойное занятие и обернуться. Он с ужасом увидел перед собой мускулистую бронзовую фигуру полуобнаженного гиганта.

Стальные глаза неподвижным взором уставились в его пуговичные черные глазки, а мощная рука свинцовой тяжестью опустилась на хилое плечо. Юнец почувствовал, как неодолимая сила отрывает его от распростертого на скамье столь вожделенного тела девушки — и вот он уже летит по воздуху и с шумом обрушивается на клумбу с цветами.

Ничуть не ушибшись, угодив на мягкую землю, юноша быстро пришел в себя и с радостью заметил, что склонившийся над ним незнакомец безоружен. Он тут же выхватил из ножен висевший у него на боку меч.

Девушка, полностью овладевшая собой, поняла намерения Фастуса (так звали крысенка) и предостерегающе крикнула. Тарзан увернулся от обнаженной стали.

Девушка вскочила со скамьи и встала во весь рост, защищая своим телом Тарзана. Одновременно громким голосом она кричала:

— Ану! Сартус! Итингу! Сюда! Скорее!

Тарзан мягко взял девушку за плечи и отодвинул в сторонку.

Фастус тут же налетел на него, размахивая мечом. Римлянин рассчитывал на легкую победу над безоружным и дал выход своей ярости. Но, к его удивлению, оказалось, что победить гиганта совсем не просто. Он уже готов был рассечь своим острым испанским мечом бронзовое тело надвое, как враг вдруг исчез.

Фастус в недоумении озирался. Такого с ним еще не случалось.

Варвар возник, как из воздуха соткавшись, совсем в другом месте. Проворство, которым обладал безоружный противник, было сродни чуду. Еще три раза обрушивал свои атаки задыхающийся от гнева Фастус, и все три раза его меч поражал пустоту.

Девушка широко раскрытыми глазами наблюдала за этой странной дуэлью, где противники находились в отнюдь не равных условиях.

Сердце девушки наполнилось восхищением при виде силы и ловкости этого красивого безоружного чужака. Он явно выигрывал в ее глазах, нежели вооруженный, ощерившийся в яростном крысином оскале Фастус.

Наконец, после неуклюжих попыток Фастуса пронзить мечом обнаженный торс противника, смуглая рука сделала какое-то неуловимое движение — и вот уже мощным захватом зажато дергающееся запястье, а меч со звоном летит в сторону и подпрыгивает на каменных плитах двора.