Татьяна Друбич

Очень смешно и трогательно среагировал на то, что мы снимаем «Анну Каренину», замечательный американский актер Ричард Гир, с которым и меня, и Таню долгие годы связывают дружеские и близкие отношения. Ричард Гир мне погрозил пальцем и сказал: «Учти, Сергей, учти, ты сейчас занимаешься очень серьезной вещью! Девяносто девять самых великих топ-звезд Голливуда, женщин, мечтают сыграть Анну Каренину». И он помолчал и добавил: «Правда, по-моему, ни одна из них ее не читала. Но все они точно слышали, что там какая-то история любовная, а в конце — паровоз». Что-то там про паровоз. Вот про паровоз они все слышали. И конечно, мы очень хорошо понимали. Даже когда мы шли на премьеру с Таней в Московский Дом кино и было очень много народу. И Таня говорит: «Боже мой, жара чудовищная, там, по-моему, с кондиционером что-то. Я все-таки ужасно переживаю за этих людей. Ну, как, столько народу. И потом самое главное — какой смысл все это смотреть? Ведь они же прекрасно знают, чем все дело кончится».

Когда снимаешь «Анну Каренину», хочешь не хочешь, то ты попадаешь и в сплав того, что думают про это дело девяносто девять американских топ-звезд — великих кинематографических актрис. Что что-то там такое про паровоз. И еще то, что думают все и что знают все, — это то, что нехорошо изменять мужу, иначе попадешь под паровоз.

Анна Каренина

А Таня еще все время мне говорила: «Давай серьезно поговорим про роль! Давай серьезно обсудим, что хотел Лев Николаевич». Я говорю: «Не надо никаких разговоров. Он сам не знал, чего он хотел. Он находился под обаянием, под чарами, под магией флюид, исходящих от этой женщины, которую он сам выдумал и сам изобрел. Не надо нам разговаривать и придумывать какую-то концепцию. Тут не в ней дело». Но тем не менее вот эта проклятая история, что нехорошо изменять мужу, иначе попадешь под паровоз, она сидела где-то в подсознании, в подкорке. До той поры, пока я не вспомнил и не сказал об этом Тане. Я говорю: «Таня, это картина совершенно не об измене. Это картина о любви. О том, что стоит любовь. Что стоит подлинная, настоящая любовь, если она действительно любовь. И тогда определяется ее подлинная стоимость, и она иногда измеряется целой жизнью».

Это действительно фантастический, может быть, самый прекрасный в мировой литературе, как говорил Набоков, роман о любви. И вот это чувство Таня с исключительной целомудренностью, ясностью и простотой выразила. Я не хочу и не буду произносить слово «сыграла». Я настаиваю именно на слове «выразила». Потому что, конечно, дело тут совсем не в игре.

* * *

Вообще у картины, пока она снималась, было очень большое количество людей, которые сочувствовали этому делу, хотели, чтобы все было доведено до конца и чтобы все получилось. И я, конечно, не могу без просто невероятной нежности и благодарности вспоминать огромное количество, допустим, яснополянских людей, служащих, ученых Ясной Поляны, которые помогали нам снимать. И, например, там был потрясающий номер один, который я запомнил навсегда. Мы с кем-то из смотрителей музея проходили по комнатам. Я говорю: «Вот хорошая комната. Если можно, вот здесь мы снимем сегодня вечером небольшой кусочек. Делать ничего не надо, пусть так все и стоит.

Анна Каренина

И стол, и стулья, и кувшин, и таз. Все пусть стоит на месте». А мне и говорят: «Между прочим, это комната, в которой от начала до конца была написана „Анна Каренина“». Я говорю: «Как?» Это такая маленькая-маленькая, скромная-скромная комнатушка. И я вдруг подумал, что как же это так? Значит, был какой-то период в жизни России, в жизни русских людей, в жизни человечества, когда никто не знал, кто такая Анна Каренина. И только человек, который вошел в эту комнату, нам про нее рассказал. И человека этого давно нет в этой комнате. А «Анна Каренина» до сих пор с нами, среди нас и век ее исключительно долог.

Анна Каренина

Я уже говорил о том, что было очень много трогательно сопереживающих и сочувственно относящихся к нашему замыслу людей, которые очень хотели, чтобы у нас в конечном итоге все получилось. В частности, есть вот такой, на мой взгляд, очень большой режиссер, совершенно потрясающим рисовальщик и живописец, мои товарищ по институту — Рустам Хамдамов. И вот Рустам Хамдамов в какой-то момент позвонил мне и сказал: «Сережа, давайте где-нибудь с вами повидаемся. Я хочу передать вам акварельку». И я говорю: «Конечно, Рустам. Давайте, давайте! Я обожаю все ваши работы». И вот он принес такой рулон и раскрыл. Он сказал: «Это Анна Каренина. Так как я ее себе представляю». И я передарил ее Тане Друбич. И у Тани она висит дома. И когда была премьера «Анны Карениной» в Михайловском театре в Санкт-Петербурге, этот рисунок Рустама Хамдамова был основным образом, который нас всех представлял первым зрителям картины. Это волшебный рисунок и волшебное ощущение Анны.

Анна Каренина