Татьянин день. В паутине обмана

Ничего, справились, — пожал Сергей плечами.

' — Просто хочу посоветоваться, как с опытным человеком. Стоит жениться или нет? — доверительно спросил Гонсалес. — В народе говорят: дурное дело — нехитрое, — безразлично откликнулся его собеседник, демонстрируя, что не стремится поддерживать разговор. — Милая, ну где ты пропадаешь? — обратился он к вернувшейся Бариновой и обнял ее. — Я соскучился!

— Господа желают еще что-нибудь? — К столику подошел официант.

— Нет, спасибо- высказал общее мнение Игорь. — Счет, пожалуйста.

— Все-таки, что ни говорите, а это была отличная идея — встретиться. А, Сереж? — еще раз спросила Баринова и получила в ответ хмурый кивок.

— Да, и местечко очень уютное, и компания на редкость приятная, — постарался исправить положение Гонсалес.

— Игорь, вы просто чудо! — восхитилась Баринова, — Не будь я так счастлива в браке, я бы Татьяне позавидовала.

— Так нечестно. Вы украли у меня комплимент! Это я хотел сказать, что, если бы мое сердце не было занято, я бы с первого взгляда влюбился в вас, — в тон ей ответил Гонсалес.

— Спутайте, у меня сегодня день грандиозных идей. Только что еще одна в голову пришла: давайте будем чаще так встречаться, а? — предложила Баринова.

— Я — «за», обеими руками и ногами, — поддержал ее Игорь.

Официант принес счет.

— Сергей, позвольте, я заплачу, — улыбнулся Гонсалес.

— Вам надо экономить на свадьбу, — бросил Никифоров, но, поймав укоризненный Танин взгляд, неохотно уступил Игорю.

***

Из кафе, принадлежащего Рыбкиным, пошатываясь, вышел пьяный Вадим Горин с пустой на две трети бутылкой коньяка в руке.

— Вадь, чего не сказал-то, что уходишь? — догнал его Виктор. — Я бы такси вызвал. Ты домой?

— Домой? — изумился Вадим. — Я что, похож на самоубийцу? — Он допил последние капли из бутылки и разочарованно произнес: — Закончилась, зараза. Все хорошее быстро заканчивается. В детстве, — продолжал он, вытащив из кармана помятую салфетку и пытаясь произвести с ней какие-то малопонятные манипуляции, — мы делали из листа бумаги такую штуку: как-то складывали, писали на разных сторонах всякие вещи и потом гадали. А я забыл, как это делается, — вконец огорчился Вадим, грустно разглядывая салфетку.

— Ну, гадать — дело нехитрое, — пожал плечами Виктор. — Я и без всяких штук могу нагадать, что завтра утром у тебя голова будет болеть.

— Да? — изумился Вадим прозорливости Рыбкина. — А не нагадаешь, когда в ней мозги появятся? — Он согнутым пальцем постучал себя по лбу. — А то я сомневаюсь, что человек с мозгами мог по своей воле жениться на такой мегере…

— Появятся. Вот протрезвеешь — и появятся, — заверил его Виктор.

— Слушай»- оживился Горин, — за это надо выпить! Давай вернемся, и по маленькой, а?

— Не, — отказался Виктор, — я за рулем.

— Знаешь, Жанка как налетит: «Ты сам ничего не можешь, все я!» Наорала так, что уши отваливаются. Л я ее послал… В общем, куда-то послал, не помню. Теперь боюсь домой возвращаться.

Ну что тут было делать? Рыбкин затолкал бездомного друга в свою машину.

— Во, сеструха, принимай постояльца, — кое-как дотащив его до квартиры, Виктор попытался передать невменяемого Вадима с рук на руки сестре. Прислонять Горина к стене было бесполезно — он упорно сползал на пол. — Ну-ну, стоять, Зорька! — поддерживал его Виктор.

* — Господи, что же это такое? — всплеснула руками Галина.

— Вадим Леонидович Горин, базовая модель, — торжественно пояснил брат, — на сто шагов пробега потребляет пол-литра коньяка, нуждается в срочном ремонте рулевых тяг и ходовой части.

— И зачем ты его притащил? — враждебно поинтересовалась Галя.

— А, в хозяйстве сгодится.

Общими усилиями устроив дорогого гостя на диване, брат с сестрой отправились на кухню.

— Смотри, — предложила Галя, — могу щи разогреть, могу картошку с мясом. Салат есть.

— Не надо ничего. Есть не хочется, а вот от чайку я бы не отказался.

— Как хочешь. Будет тебе чай, — Галя поставила перед ним кружку и вазочку с печеньем. — Хотя, конечно, ты даже чаю не заслужил.

— Это еще почему? — удивился братец. — А как же презумпция невиновности?

— Скорее, презумпция бестолковости. Зачем ты его сюда притащил?

— Ты что, Надюш? — принялся оправдываться брат. — Я же не первого встречного притащил, а Вадика. Ну, ты даешь! То: «Мой Вадик, мой Вадик!» Чуть замуж не выскочила. А то — «зачем притащил».

— Дура была, — раздраженно бросила Галя. — И хорошо, что не выскочила. Просто повезло.

— Ну, Галина Николаевна, извиняйте, что не угодили. Что же, надо было человека на улице бросать?

— Зачем на улице? У него дом есть.

— Так то-то и оно. Он с грымзой своей поцапался. В руку мне вцепился и орет на всю улицу: не выдавай, мол, зашибет она меня. А для нас, Рыбкиных, — Виктор многозначительно поднял вверх указательный палец, — помочь ближнему — первейшее дело. Хлебом не корми!

— Вот я и говорю: не надо бы тебя кормить. Не заслужил. Ладно, еще чаю будешь?

— А давай, — согласился Виктор.

— А на, — Галя налила ему в кружку новую порцию чая.

— Слушай, Галь, разбуди меня часов в шесть, а?

— Чего в такую рань?