Татьянин день. В паутине обмана

Настроение у Яны было не из лучших, и не без причины. Она недавно разговаривала с одним очень дорогим адвокат том относительно перспектив раздела бариновского имущества в случае развода. Адвокат обещал помочь, но при следующем разговоре сообщил, что, изучив все обстоятельства, не видит ни единого шанса на победу в этой войне, Яна не знала, что, прежде чем вынести такой вердикт, многоуважаемый юрист пообщался с другой стороной и остался весьма удовлетворен встречным предложением, выдвинутым Олегом Эдуардовичем. После чего Яна стала ему как клиентка ничуть не интересна. Ее наполеоновские планы в одночасье рухнули, как карточный домик. Немудрено, что все это не способствовало улучшению настроения. И никакого Диму Рыбкина ни видеть, ни, тем более, спонсировать Яна расположена не была.

— Понятненько, — обиделся Дима. — Ладно, чего ж делать, подождем… Ну, не буду тебя отвлекать от твоих проблем. Звони, — Он раздраженно бросил трубку и пробурчал, пересчитывая оставшиеся в кошельке деньги: — Черт, никакой жизни — ни личной, ни наличной! Придется обойтись тем, что есть!

Выход из положения был прост: позвать Нину в кафе, принадлежащее Рыбкиным. Там вообще можно заплатить не сразу — хозяева как-никак. И после работы он повел Перепелкину именно туда.

— Я, вообще-то, тебя в крутой ресторан хотел сводить, но у них мест не было, — пояснил он, усаживаясь вместе с Ниной за столик.

— Да ладно, была охота. И здесь хорошо.

— Хочешь, я тебе расскажу, как я в армии служил? — Дима понимал, что даму надо как-то развлекать, и работал в этом направлении, как умел. — Вот, перед самым дембелем… Тебе неинтересно про армию? — Он заметил, что Нина едва сдерживает зевок. — Я думал, девчонкам интересно…

— Нашел тоже девчонку, — хмыкнула Перепелкина. — Не понимаю, чего ты так стараешься. Послушай, мы с тобой — не пара, ежу понятно.

— Ежу, может, и понятно, а вот мне — не очень, — возразил Дима.

— Ну, во-первых, я тебя старше.

— Ой-ой-ой, — развеселился он, — любви все возрасты покорны. Ну а во-вторых?

— И во-вторых, и в-третьих, и в-четвертых… — Нина не находила способа, как бы его поделикатнее отшить, а откровенно обижать не хотела, поэтому просто принялась есть мороженое.

Ни Перепелкина, ни, тем более, Дима не заметили, как в кафе появились двое новых посетителей, один из которых, хохоча, говорил другому, по-видимому продолжая начатый разговор:

— Во, придурок… А ты ему что?

— Ну, я ему, конечно, опять в рыло… Ну и куда это мы пришли? — спросил второй, брезгливо озираясь. Это был крупный мужчина с довольно грубыми чертами лица и впечатляющими руками — как у молотобойца. Звали его Геннадий Перепелки«.

— А тебе не начхать? По одной дернем — и дальше пойдем, — засмеялся приятель.

— А тут че, наливают?

— За так тебе на Васькиных поминках нальют. А за бабки…

— Но только по одной — и все, — предупредил Геннадий. — А то мы так и к завтрему до Васька не дойдем. — Он вдруг вздрогнул и обернулся, услышав знакомый голос. Его физиономия вытянулась при виде смеющейся Нины, к которой склонился Дима, целуя ее в щеку. Женщине такое обхождение было явно по душе.

— Блин… Интересное кино… — протянул Геннадий, разглядывая эту парочку.

Именно из-за него Нина попала в колонию. Несколько лет назад, доведенная до белого каления постоянными издевательствами, пьянством и рукоприкладством мужа, она сделала попытку радикально с ним разобраться. Но цели своей так и не достигла, зато Геннадий сделал все от него зависящее, чтобы отправить жену под суд и добиться для нее максимального срока за нанесение «тяжких телесных повреждений».

Он вместе с приятелем вышел на улицу и дождался, когда из кафе появятся Нина и Дима.

Вон они, голубки! — злорадно проговорил Гена и дернул приятеля за рукав. — Пойдем потолкуем с ними. Нинка, а ну стой!

Перепелкина резко обернулась и, узнав его, раздраженно произнесла:

— Чего надо? Мы вроде с тобой разобрались… пять лет назад.

— Да ты что? — притворно изумился тот. — Пять лет прошло? А ты только лучше стала, расцвела прямо. Давно освободилась-то?

— Не твоя печаль. Иди своей дорогой.

— Нин, это кто? — нервничая, спросил Дима: он прекрасно понял, что ничего хорошего эта встреча не предвещает.

— Это муж, — не глядя на него, пояснил Гена, — Хоть бы зашла, Нинок, не чужие ведь. Соскучилась небось на зоне по мужику

— Это ты, что ли, мужик? — презрительно осведомилась Перепелкина.

— А кто? Этот сопляк? Я тебя предупреждал, чтоб к моей бабе не клеился? — повернулся он к Диме.

— Я тебя вообще первый раз вижу, — огрызнулся Рыбкин.

— Ну так предупреждаю. Отстань от Нинки. Ноги оторву. Обоим.

— Ген, — встрял его дружок, — да чего ты их слушаешь? Этому хмыренку врезать раза — он и ласты склеит…

— Только посмей, — угрюмо предупредила Нина. — Я в другой раз на тяжких телесных не остановлюсь. Чтоб я тебя больше не видела! Дима, пошли отсюда!

— Подожди, Нин, я с ним разберусь… — дернулся Рыбкин, у которого не хватило мозгов сообразить, что против двоих бугаев шансов у него — никаких.