Татьянин день. В паутине обмана

— Это неважно. Ну, не самое важное. Зато у нас будет нормальная полноценная семья, а у Нади — нормальный полноценный отец. Игорь будет нас беречь и охранять, холить и лелеять. Он умный, интересный, с ним весело, — принялась Таня перечислять достоинства жениха.

— Да все так, достоинств — пальцев не хватит, чтоб сосчитать… Ой, Танька, думаешь, так можно: одного сделать несчастным, чтобы другого забыть?!

— Да что там забывать? Это само собой получится: он еще будет руки распускать! — возмущенно отозвалась Таня.

— Что ж с ним такое случилось?

— Я забуду Сергея. Люблю, но придется забыть, а иначе — мне не спастись…

— Знаешь, — вдруг сказала Вера, — а я, наверное, уеду в Тупилки.

— Мам, ты что? С чего это вдруг?

— Да не вдруг, я давно уже об этом думаю. А что, съезжу хотя бы на лето: посмотрю, что там творится. Если все нормально — можно и Надюшку привезти: чистый воздух, речка… А молоко? Она ведь и не знает, что такое настоящее парное молоко. А за это время, Бог даст, и ты свою жизнь устроишь.

Поздно вечером, оставшись одна в офисе, Нина Перепелкина наконец решилась прослушать ту самую кассету, которую нашла в кабинете Горина. Нажав на кнопку диктофона, она замерла, стараясь не пропустить ни единого слова.

«Вы хорошо подумали? Это ваше окончательное решение?» — раздался голос Вадима Горина. — «Все давно решили за нас с тобой», — это уже Баринов.

— Странно, — протянула Нина. Неужели во всей той истории существовал еще кто-то третий, в чьих руках даже Баринов был не более чем марионеткой? И что же это, в таком случае, за «серый кардинал»?

«Странно… — словно в тон ее мыслям, прозвучал голос Горина. — Когда все уже на мази, вдруг… не понимаю». — «А не надо понимать, тебе сказали — ты и делай». — «Я-то сделаю, сделаю… но где логика?»

— Вот именно, — согласилась Нина.

«Вы представляете, что Разбежкина может потом устроить? Сами бомбу с часовым механизмом заводите». — «Не волнуйся, этой проблемой займутся специалисты-саперы. Так что, мой друг, назначаю тебя прокурором по надзору: проследи, чтобы девочка сидела».

— Вот сволочь! — возмутилась Нина, проматывая кассету немного вперед.

«А если я скажу, что все наши успехи в прошлом — это детский сад в сравнении с тем, что нас ожидает, — ты мне поверишь?» — спрашивал Баринов.

— Успехи в прошлом? Отлично. Значит, вот как… — Нина еще раз промотала кассету.

«…потому что от этого будет зависеть не многое, а буквально все!»

«Не волнуйся, этой проблемой займутся специалисты-саперы. Так что, мой друг, назначаю тебя прокурором по надзору: проследи, чтобы девочка сидела».

— Ну, старый хрыч, ты у меня попляшешь… Будет тебе цыганочка с выходом! — процедила Нина.

«…новости — не сплетни, а разлетаются еще быстрее: слышал, Татьяна ваша замуж выходит…» — произнес Горин. — «…будешь на свадьбе первым гостем, имей в виду», — пообещал ему Баринов.

— Так… значит… свадьба, ага, — кивнула Нина, начиная кое-что понимать.

«Что делать — молодым везде у нас дорога», — соглашался со своим собеседником Вадим. — «Кстати, о молодых: приехал бы, что ли, поздравить. Все же такое событие. Посидим, потолкуем. Обсудим и эти новости, и кое-какие другие…»

Перепелкина еще раз перемотала кассету назад: «Вы хорошо подумали? Это ваше окончательное решение?» — «Все давно решили за нас с тобой».

— Значит, Таню в кутузку, а сами за свадебку?! — наконец-то Нине стало все совершенно ясно. — Ну ты, Баринова, и сука. Я вам всем устрою… танец маленьких лебедей!

Ее лицо потемнело, губы сжались в тонкую решительную полоску, а взгляд сделался стальным. Немного подумав, Перепелкина набрала телефонный номер:

— Привет. Да я это, Нина. Сама не ожидала, что позвоню, но дело есть. Заработать хочешь?

Ни при каких других обстоятельствах она бы не пожелала еще раз встретиться с бывшим мужем. А тем более иметь с ним какие-то общие дела. Но в том, что она задумала предпринять, именно Генка показался Нине самым подходящим помощником, без которого просто не обойтись. И, покинув офис, она пошла на встречу с ним.

Надо отдать должное Генке: он, как только речь зашла о деньгах, примчался к дому Рыбкиных еще быстрее, чем она. Нина изложила ему свой план действий.

— А чего ты в ментовку не идешь? — не понял Генка. — Если и вправду улики такие убойные.

— А в ментовку я потому не иду, что у меня — не знаю, слыхал ты или нет, — судимость была, — раздраженно пояснила Нина.

— Да помню. Ты мне, между прочим, крепко про это в башку вбила.

— Было за что. И хватит об этом. Я тебя не для того позвала, чтоб твои боевые раны обсуждать. Так поможешь или нет?

— А чего ты про меня вдруг вспомнила? Ты этого заставь в милицию сходить… ну, своего нового… — колебался Генка.

— Ну и как тебе еще одну дырку в башке не сделать?! Я тебе сто раз говорила: нет у меня никого, а этот, как ты его называешь, — родственник подруги. Запомнишь? Или тебе для памяти татуировку сделать?

— Значит, этого своего ты подставлять не хочешь, а меня — можно?