Татуиро (serpentes), третья книга трилогии

Прижимая к ссадинам ватку с лекарством, Аглая даже улыбнулась немного, глядя, как он, чтоб успокоить, нарочно скалит зубы и свирепо сводит брови к переносице. Молоточки в голове притихли, но не смолкли, и стук их складывался в слова: "что же как же что же как же теперь будет будет..." Дважды собиралась спросить, но останавливалась, наверное, он и сам не знает - что же и как же.

- Повернись, - подняла руку с промокшей розовой ваткой. И, нечаянно посмотрев в угол, застыла. Там, где стол касался круглым краем потёртых обоев, темнота под ним сгущалась, превращаясь в пустоту. И тут, отзываясь на движение Витьки, застонала Ноа. Аглая отдёрнула взгляд от границ пустоты, возвращая его в жёлтое пространство, медленно выдохнула, стараясь, чтоб незаметно.

- Как ты? - Витька нагнулся, и по спине снова бисером выступили красные точки.

- Ахашш...

- Что?

- Ахашш зовет. Всех Ноа. Там... что-то...

- Ты хочешь уйти?

Ноа посмотрела на Витьку, перевела взгляд на выглядывавшую из-за его плеча Аглаю с комком ваты и коричневым аптечным пузырьком.

- ...Время менять шкуру мира...

- Так значит... Ты уйдёшь и заснёшь там? До нового мира?

На этот раз Ноа улыбнулась. Мелькнул язык, быстро спрятавшись, не разобрать - человеческий или змеиный.

- Мы не ахашш. Уйдём без снов. Навсегда.

- Как? Как навсегда?

- Может, ахашш изучит наши знания. Если успеет. Ус-спеет... Но...

- Что но? - он спросил это в полный голос, и Аглая вздрогнула.

- С-слишком быстро зовёт. Но я не нужна тебе, мастер. Помнишь? Ты уже можешь - сам...

- А сама помнишь? Что я сказал тебе?

- Сказанное и сделанное - не равные величины.

Витька отпустил её руку и поднялся. Две женщины смотрели на него снизу вверх. Он ещё не знал, что делать, но понимал: время говорить прошло. Внезапно пришел испуг, будто в голову напихали ваты - спрятать главное. Витька попытался озлиться, но не сумел, и со всего маху хлопнул себя рукой по боку. Боль обожгла кожу.

С улицы пришёл странный тоскливый звук. Дон-дон-дон - пело что-то под лёгким ночным ветром. Так тихо и одиноко, будто подводя итоги чего-то непоправимого. "Прищепка, - подумал Витька, - на балконе, по перилам стучит".

- Я видела... сегодня, - вдруг сказала Аглая высоким голосом, - думала - показалось. Мир стал дырявым.

- Где?

- Когда ехала, в домах, среди огней. И потом, в метро, когда ты сказал - укачалась. И ещё этот бомж, внизу. Ты положил туда пирожки.

- Куда?

- В пустоту.

- Это проходы, - голос Ноа был спокоен, глаза закрыты.

- Какие проходы? - Витька переводил взгляд с лежащей Ноа на сидящую рядом Аглаю.

- Между мирами. Есть всегда. Но не видны.

- Они как твои порталы, Витя, - Аглая смотрела, как жёлтый свет делит надвое мужскую фигуру. Будто он уже куда-то ушёл наполовину.

- Порталы... - Витька шагнул было к ним. И остановился, - порталы...

Вспомнил Альехо, как тот, молча отобрав несколько снимков, на которых вроде бы и не было ничего, только глаз держали крепко этим ничем, двинул мышкой, собирая их вместе, и сказал: "папочку заведи, порталы пусть там будут".

Вспомнил, как Аглая замерла посреди разговора, и лицо её сделалось сонным, а глаза смотрели в мешанину веток на кирпичной стене. И сегодня ехала в метро с таким же лицом. Он ещё думал: щёлкнуть ее, снимок расскажет, что услышала. Конечно!

И надеясь, что всё делает правильно, повернулся в полумрак, пересекая комнату. Мигнули, отмечая движение, неяркие блики на старых чашках за стеклами шкафа. Загремело в углу что-то металлическое.

- Порталы, говоришь... Сейчас - свет, не пугайтесь.

Цокнув, затенённый белым экраном софит наполнил комнату рассеянным светом, расширив пространство до фотографий на стене: забелели туго повязанные косыночки на серьезных лицах казачек, перечеркнутых бликом по стеклу. А в круге жёлтого света две обнажённые женщины на смятой постели смотрели, как обнажённый мужчина, взяв со стола камеру, выставляет настройки, поглядывает на них, поворачивая голову, прицеливаясь глазом. Аглая - удивленно, а Ноа - со спокойной улыбкой.

- Повернись, кошь, - стоя в ногах кровати, вскинул камеру к глазу, - смотри на меня, а руку обопри левее. Ноа, голову выше, чуть-чуть.

Щёлк.

- Улыбнуться можете?

- Сейчас? - Аглая, сведя тонкие брови до вертикальной складки на переносице, смотрела, как при каждом его движении сочится из ссадин кровь.

- Я - могу, - прошелестела Ноа, - мои губы умеют.

- Именно! Быстро! Как сумеете.

Щёлк.

Две улыбки, одна растерянная, спорящая с испуганными глазами, другая аккуратная, открывающая белые зубы.

- Что ещё, ну? Аглая, сядь рядом, колени обними. Ноа, повыше на подушке, и - в сторону руку. Угу.

Щёлк. Щёлк.

Лежащая смуглая фигура, обёрнутая цветным шарфом рисунка, - и тёмная бронза волос разбросана беспорядочно по смятой подушке. Сидящая, обхватив худые коленки тонкими руками, и - черные волосы по одному плечу с жёлтым бликом по ровной завесе.

Пока отходил, выбирая точку съёмки, Аглая нерешительно глянула на лежащую Ноа и, сев ближе, обняла её за плечи. Ноа подтянула ноги, усаживаясь рядом. Бронзовые волосы слились с чёрными, и - два женских лица с тёмными глазами - в объектив.