Татуировка

Антон Михайлович раскрыл дневник, полученный от Андрея, и принялся листать его, задерживаясь на некоторых страницах.

– Хорошая работа, – сказал он.

– Я не понимаю, – прошептал Андрей.

– Расскажите для начала, как именно он попал к вам, – сказал Антон Михайлович, не поднимая глаз от страниц.

Андрей в подробностях поведал историю, начав с записки, которую нашел на столе у Лизы, и о том, как она совершенно случайно помогла ему решить первую загадку. Все это время Антон Михайлович продолжал листать страницы с улыбкой на лице. Когда Андрей закончил на том, как добрался сюда, его собеседник закрыл дневник и отодвинул его в сторону. Снова раскурил успевшую погаснуть трубку и спросил:

– Думаю, теперь вас должен удивить, а быть может, и насторожить тот факт, что решение загадки нашлось именно на столе той девушки, которая дала вам дневник?

– Возможно. Но ведь она объяснила, как это получилось, и рассказала историю отца. К тому же в дневнике есть упоминание о ней самой, ее матери, да и числа для решения там же…

– Очень интересно, – задумчиво пробормотал Антон Михайлович. – Видите ли, автор дневника действительно Смолин, и я был знаком с ним лично, пусть и недолго, однако… Некоторые записи я не узнаю! Да, почерк, без сомнения, его и первая запись – прямо слово в слово. Но кто-то переписал его дневник, искусно подделав почерк и разбавив его записи какими-то странными числами и стихами. В оригинале их нет, как и того самого решения загадки. Вот, взгляните!

Антон Михайлович протянул Андрею свой экземпляр дневника. На его страницах не было никаких чисел, написанных зеленым цветом.

– Возможно, Смолин сделал две копии? – предположил Андрей.

Антон Михайлович выбил трубку прямо на стол, оставив горстку пепла дымиться на исцарапанной столешнице. Потянуло горелым.

– Мне это представляется странным: вручную переписывать свой дневник. В последнее время Смолину явно было не до того. К тому же, если бы он хотел сделать копию и оставить ее дочери, проще было бы прибегнуть к копиру.

– Разумно, – согласился Андрей. – Но понятнее не стало. А как у вас оказался дневник?

– Сергей сам отдал мне его, когда понял, что ему не удастся вырваться отсюда. Мы с ним несколько раз беседовали, но чем дальше он оставался здесь, тем хуже ему становилось. А я не знал, да и сейчас не знаю, чем ему помочь. Иначе бы подсказал выход и для вас. Что уж там – я не знаю, как мне самому покончить с провалами!.. Но самое противное: я вроде бы и не хочу, чтобы все это закончилось.

– Вам нравится быть тут? – удивленно спросил Андрей.

– Вы же видели, каков я там…

– Но жить в кошмаре…

– Здесь я, по крайней мере, живу…

Андрей не ответил. Молчание затягивалось. Антон Михайлович уже успел снова набить трубку и теперь потягивал ее с тихим свистом.

– А тетрадь Москарева тоже у вас? – наконец спросил Андрей.

– Да. В шкафу за моей спиной, между Толковым словарем и Историей России девятнадцатого века.

Андрей поднялся и подошел к массивному шкафу, украшенному позолоченными ручками, уже потертыми от частых прикосновений. Потянув за ручки, Андрей медленно раскрыл дверцы, петли которых отозвались тягучим скрипом. Нужные томики нашлись быстро, и между ними случайным бродягой затесалась потрепанная общая тетрадка. Андрей потянул ее к себе… и тут обратил внимание на один из корешков книги, что стояла на нижней полке. Присмотревшись, прочел имя автора: «Редьярд Киплинг».

Помнится, Антон Михайлович говорил, что нет у него никакого Киплинга. Но тогда он явно был не в себе.

Андрей закрыл шкаф, вернулся за стол и принялся рассматривать тетрадь. На обложке не было никаких надписей, а на первой странице Андрей обнаружил безумные заметки, отрывки которых он уже встречал в дневнике Смолина. Почерк у Москарева оказался мелким, аккуратным и достаточно разборчивым.

– Вы сказали, что дневник могли подделать, – сказал Андрей. – Но какой в этом смысл? Если это все с целью как-то запутать меня, то зачем нужна полная копия, пусть и с непонятными вставками? Все равно никакой возможности проверить подлинность дневника у меня не было.

– Но теперь появилась, – ответил историк. – Может, это дочь Сергея?

– Лиза?! Зачем ей это делать? Бред какой-то. Да и скопировать все настолько точно?..

Андрей придвинул оба дневника и раскрыл их. Идентичные записи, даже длина строчек и помарки те же.

– А Сергея по эту сторону вы давно видели? – спросил Андрей.

– Не видел с тех самых пор, как он пропал в реальном мире.

– Она попросила меня найти его, – сказал Андрей. – В один из провалов я обнаружил записку, которая как будто была написана его рукой… Но это всего лишь отрывок из стихотворения. Из него не ясно, что хотел сказать Смолин.

Собеседник молчал.

– И что мне теперь со всем этим делать? – Андрей поднял глаза и тут… Он скорее почувствовал, чем увидел, что Антон Михайлович больше не с ним.

Историк дремал – точно так же, как в первую их встречу, подпирая подбородок левой рукой. Дымилась трубка, зажатая в правой.

– Антон Михайлович?

Открыв глаза, тот окинул Андрея непонимающим взглядом и воскликнул:

– Кто вы и что тут делаете?

– Это я, Андрей.