Татуировка с тризубом (ЛП)

В поезде я ехал с беженцами из Мариуполя. Выглядело все словно выезд на зимние каникулы: чемоданы, теплые носки, свитера, играющие в коридоре дети. Семья, ехавшая в моем купе, выбиралась под Винницу. Маленький Андрюша, его мама и бабушка. Мать ежеминутно выступала на бабку, бабка на мать, потом обе вздыхали и разговаривали одна с другой, как будто ничего не случилось. Отец Андрюши, говорили они, остался в Мариуполе на блокпосту.

- А нам, - рассказывала бабка, - страшно. Каждые пару дней слышны взрывы. А друг фронт пойдет? Это же даже подумать страшно. Один раз я уже уличные бои пережила, спасибо большое.

- В последний раз под Винницей я была еще ребенком, - рассказывает мать Андрюши. – Далекие родственники. Говоря по правде, никто там нас и не ждет.

И бабка прибавляла:

- А может оно все и кончится, может, посидим там неделю-две и вернемся.

- Да где там быстро кончится, ты хоть головой думай, прежде чем чего-то молоть, - ругала бабку мать, и обе вздыхали.

Я лежал на верхней полке и когда выглянул в окно – увидел Днепр. Он был громадный, он был словно море. Он сиял и поблескивал, играл всеми цветами радуги. Если бы он заговорил – я бы совершенно не удивился. Увидав его, я вновь почувствовал, словно бы коснулся чего-то скрытого, будто установил контакт с неким смыслом, с историей. Ч чем-то, чего просто так не видать, но на самом деле не только на виду, но еще и напрягает стальные руки.

Когда я глядел на Днепр, у меня вновь появилась временная иллюзия божественного присутствия, ну а потом пошли застройки из белого силикатного кирпича, покрытые серым этернитом, и Бог – как всегда – пропал.

Киев

В ресторане одной из сетевых гостиниц завтракали британские офицеры в мундирах песочного цвета. Они накладывали себе жареных яиц и колбасок, наливали кофе и апельсинового сока. Сейчас они только-только собирались, обменивались любезностями и замечаниями относительно погоды. Было еще очень рано, я не выспавшийся, а они все такие свеженькие. Что ни говори, армия есть армия, утренняя побудка, эффективность, здоровое тело со здоровым духом, не такая физическая и моральная дегенерация, как моя. Все уселись за одним длинным столом, в торце которого сидел какой-то гражданский тип. Трудно сказать, то ли из посольства, то ли из какой-то неправительственной организации. У гражданского типа в руках были распечатанные листочки в пластиковом файле. Точно такие же листочки в файлах лежали возле каждой тарелки. По телевизору крутили российские хиты. "Санта Лючия, Санта Лючия, Санта Лючия, Санта…, - пела какая-то российская версия Леди Гага. – Сделай, чтоб люди не обижали бедного музыканта"[127].

Какое-то время гражданский глядел на вокалистку на экране. Губы ее были выкрашены в синий цвет. Наконец он оторвал от нее глаза и улыбнулся офицерам. Офицеры усмехнулись ему в ответ.

В качестве приветствия гражданский забросил им парочку сухих, очень английских шуток. Офицеры сделали вид, что смеются. Деревянные и как бы живущие в иной реальности официантки, крутившиеся вокруг офицеров – тоже. Военные и гражданский отпили соку, запили кофе, чего-то там клюнули с тарелочек – и гражданский тип начал свой доклад. Он рассказывал британцам о ситуации в Украине, на фронте борьбы с сепаратистами, и вообще – в стране. Он рассказывал, как дошло до того, что им приходится торчать здесь, в Киеве, а ведь, захихикал он, у них наверняка имеются более интересные проблемы (тут что-то его дернуло, и он глянул на официанток, не оскорбились ли те – но официантки все так же светили улыбками на деревянных, неподвижных лицах). Ну ладно, продолжил гражданский, вся история началась с того, что поначалу президент янукович не подписал договор об ассоциации с Европейским Союзом (Ya-nu-ko-vych, - зажужжали офицеры, перекладывая покрытые печатным текстом листки), потом народ собрался на главной площади Киева, Майдане Независимости (Mai-dan-Ne-ze-za-le-zhn-oh-my-god-zhn-os-tee). Оппозиция объединилась под руководством трех лидеров: Виталия Кличко (oh, that boxer), Арсения Яценюка (Ahr-say-near-you-must-be-kidding-me-Ya-tsey-nyuk) и Олега Тягнибока (Oh-leg-tya-khhh-nee-bok)…

Гражданский читал, а офицеры повторяли за ним очередные имена. Вообще-то, с таким же успехом они могли повторять имена монгольских ханов Золотой Орды. Им было все равно, то ли они сидят здесь, в этой дикой Восточной Руритании, то ли где-нибудь в Южном Судане. Которому, впрочем, тоже по ошибке казалось, а может и до сих пор кажется, будто бы для всего мира он в чем-то важен.