Татуировки. Неизгладимые знаки как исторический источник

Рис. 4.16. Хори Кинги Те Анауа. Картина Готфрида Линдауэра. Оклендская Городская художественная галерея Хори Кинги Те Анауа был верховным вождем племени Вангануи в 1860-х годах. В молодости он принимал активное участие в межплеменных конфликтах, участники которых не избегали каннибализма. Когда началась война между маори и европейцами, он выступил на стороне Пакеха. По выражению одного британского офицера, Те Анауа был «могущественным старым вождем с лучшими чертами маорийского аристократа». Немецкий художник Готфрид Линдауэр (1839–1926), по мнению современных искусствоведов, придал новозеландскому вождю германские черты. В то же время он с фотографической точностью запечатлел татуировку на лице маори (Docking G., 1990, p. 84)

Напоследок прибегнем к мнению такого признанного авторитета, как создатель структурной антропологии К. Леви-Стросс. По его словам, татуировка маори «впечатывает» в сознание все традиции и философию этой группы.

Рис. 4.17 а, б. Вожди маори в XIX в.

Рис. 4.18. A Noble relic of a Noble Race. Чарльз Фредерик Голди (1870–1947) изобразил жреца маорийского племени Тухое Вхарекаури Тахуна. Он тщательно прорисовал особенности лицевой татуировки моко (Docking G., 1990, p.85)

И, наконец, обратимся к эмпирическим данным, полученным этнографами. Они подтверждают и дополняют выводы, к которым мы пришли выше. В Новой Зеландии татуировка составляла привилегию правящего класса. Операция была особенно болезненна, поскольку, в отличие от остальной Океании, инструмент был без зубцов, а с прямым режущим лезвием. «Пациент» подвергался самым суровым запретам. «Он становился полон такой святости, что не должен был даже сам прикасаться к своей пище, и его кормил кто-нибудь из приближенных». Для того чтобы напоить татуируемого, изготавливали специальные сосуды, богато украшенные резьбой. Интерес вызывают сообщения о том, что некоторые маорийские вожди использовали орнамент татуировки на своем лице в качестве подписи или, точнее, герба. При заключении договоров с европейцами о передаче земель они копировали на бумаге фрагменты рисунков своей татуировки [Народы мира, 1916, с. 207]. Можно думать, что такой договор становился в глазах маори священным.

Австралия

Член экспедиции прославленного мореплавателя М. П. Лазарева на шлюпе «Мирный», ознаменовавшейся открытием Антарктиды, мичман Новосильский живо интересовался обычаями коренного населения и, по-видимому, первым из русских авторов описал некоторые ритуалы австралийских аборигенов. Так, он обратил внимание, что по достижении совершеннолетия юношам выбивали два передних зуба, после чего они становились равноправными мужчинами и самостоятельными охотниками. Девушкам еще в малолетстве отрезали два сустава мизинца на левой руке, которые будто бы «мешали наматывать лесы при рыбной ловле» [Фирсов, 1988, с. 144]. Другой участник плавания, художник П. Н. Михайлов, старательно запечатлевавший все виденное, оставил выразительные портреты вождя брокен-байского племени Боонгаре и его жены Маторы. На груди и в верхней части плеча этих людей можно видеть последствия татуировки, точнее, шрамирования. Узор татуировки незамысловат: основным элементом служит композиция из трех идущих параллельно коротких линий. Эти орнаменты напоминают шрамы от когтей зверя. Кроме того, носовая перегородка у вождя перфорирована, в полученное отверстие вставлена кость.

Рис. 4.19 а, б. Неизгладимые знаки на телах вождя австралийского племени брокен бай Боонгаре и его жены

В начале XX в. этнограф А. Р. Браун отметил, что обычай наносить рубцы на тело распространен во всех австралийских племенах, и у мужчин, и у женщин. Местом для рубцов избирались обычно плечи и грудь. Рубцевание производилось не в один прием, а на протяжении всего юношеского возраста. За один раз могли нанести не больше двух рубцов. Среди обычаев инициации австралийских аборигенов важное место занимали ритуальные ограничения в еде. Мальчикам на какое-то время запрещалась самая престижная для племени пища: например, мясо вомбата, черепахи, эму или ехидны. По мере возмужания юноши запреты снимались. По словам Брауна, «процесс этот тянулся так долго, что человек успевал состариться и поседеть, прежде чем ему разрешалось все кушать». В некоторых племенах нанесение рубцов бывало приурочено к отмене запрета есть престижную пищу. Туземцы подвергали себя другим операциям, приводившим к появлению «неизгладимых знаков» – к прободению носовой перегородки и выбиванию одного из резцов [Народы мира, 1916, с. 100]. В мифе, распространенном у племен Вираджури, божество Дарамулун говорит, что в момент посвящения он убил мальчиков, разрезал, сжег, а потом воскресил «новыми существами, но без одного зуба» (цит. по: Элиаде, 2002, с. 47).

Рис. 4.20. Австралийский абориген из Квинслэнда

О нанесении австралийцами шрамов в знак траура мы уже упоминали в главе 2.