Тауганга

— Аврал. Не задавай лишних вопросов. Дуй сюда!

— Мне надо принять душ, — заканючила Лили.

— Успеешь. Сюда, говорррю.

Когда Франц начинал рычать, все понимали, что дело плохо. Рычал он крайне редко и всегда по очень важным поводам.

Лили мгновенно поняла, чем грозит смена интонации, и прискакала почти сразу же, всего через двадцать минут. К тому времени Франц совершенно обессилел.

Узнав в чем дело, Лили сразу же начала отлов мышей, выманивая их горсткой корма. До такой простой вещи Франц не додумался. Вскоре все мыши были рассованы по клеткам, не хватало только одной — Сюзанны, любимой мыши Франца.

Пока он сокрушался, Лили успела накормить всех питомцев, в том числе и козла Петра. И убежала умываться. Совершенно потерянный Франц бродил по коридорам, выкрикивая:

— Сюзанна! Сюзанна! Где же ты, Сюзи?

Мышь не откликалась, и Франц рисовал себе страшные подробности ее гибели. Наверное, она вылетела с мусором в космос, эти уборщики такие невнимательные!

Завтрак прошел тихо. Многие предпочитали завтракать на рабочих местах и просто забирали с собой тарелки и кружки. Капитан и его команда никогда не приходили поесть в кают-компанию. Они считали себя местной элитой и кучковались поближе к центру управления. Сначала Лорин ругалась, что посуду растаскивают по всему кораблю. Но потом выделила одного из роботов специально для этой цели. Теперь его в любое время дня можно было встретить с подносом на голове, полным грязной посуды. Работы у него никогда не убавлялось, потому что многие любили и кофе выпить в процессе работы, и бататовый бублик зажевать.

Профессор Оксенкруг сидел возле своего компьютера и что-то в него бесконечно заливал. Большие файлы, маленькие файлы…

Одри сидела у него за спиной и перманентно задавала глупые вопросы, считая, что профессору скучно смотреть на одно и то же изображение закачки.

— Рональд, а это что? — спрашивала она уже в десятый раз.

— А это разговорная программа для малышей, — отвечал профессор спокойным голосом, хотя внутри у него уже все клокотало.

— А зачем?

— Чтобы научить наш искусственный интеллект разговаривать.

— А это что?

— А это сказки…

— А зачем?

— Чтобы он развивался правильно, постепенно. Так же, как и человек, но быстрее.

— А…

— Одри, — не выдержал профессор, — ну что ты тут сидишь? Займись делом.

— Я и занимаюсь.

— Чем?

— Дежурю. Вот случится что-то, а тут мы с Нави и подоспеем.

— Ты можешь дежурить в другом месте? Не за моей спиной?

Одри смертельно обиделась и пересела поближе к Ван Куангу. Тот недобро на нее посмотрел и пересел на другой стул.

Обед тоже проходил в тишине. Только Франц тихонько жаловался Оксенкругу на утренний беспорядок.

— Вот ты мне скажи, как это назвать? — шептал он, неприятно дыша профессору в ухо. — Как такое могло случиться? Мыши не могут открыть клетки сами. Это безобразие какое-то.

Профессор едва вслушивался в его слова, как вдруг насторожился и переспросил:

— Ты говоришь, что кто-то выпустил ночью мышей?

— А ты их боишься, — задал встречный вопрос Франц.

Но ответа не получил. Оксенкруг как-то тревожно взглянул в угол кают-компании, где над динамиком висела видеокамера Нави.

— Одри, ты сегодня говорила с Нави хоть раз? Ты голос его слышала?

Одри отодвинула тарелку и вопросительно уставилась на профессора:

— Нет, — сказала она. — Ничего же не происходило, зачем его тревожить попусту?

Франц хмыкнул и заорал на всю кают-компанию:

— Нави, черт тебя дери!

Глухой металлический голос тут же ответил, но звучал он как-то совсем уже странно и невнятно:

— Система управления станции «Тауганга» к вашим услугам. Меня зовут Нави. Какие будут указани…указа. ния?

— Что с ним? — вскричали Франц и Одри одновременно.

— Система управлени…

В этот момент в динамике что-то затрещало, ухнуло и наступила тишина. Все, кто находился в кают-компании, замерли. Поломка Нави могла обернуться катастрофой для всего экипажа.

— Я посмотрю, что случилось, — быстро проговорил профессор Оксенкруг, не заботясь о том, услышал ли его кто-то или нет.

Он оставил тарелку с недоеденным супом и поспешил в компьютерный зал.

— Рональд, я с тобой, — крикнула Одри и выбежала следом.

Она боялась, что ее отругают за небрежное отношение к работе. Так пусть хотя бы не все, а только один. Он начальник — ему можно.

Она чинно уселась на краешек самого дальнего стула, предназначенного для посетителей, и через весь зал, через лес мониторов и другой аппаратуры, внимательно наблюдала за действиями профессора, благочестиво сложив губы бантиком.

Профессор запустил сканирование Нави и, довольно быстро, обнаружил ошибку в программе. Все оказалось не так страшно. Хотя, с другой стороны… Из-за маленького сбоя Нави выпустил мышей в лаборатории. Что же будет, если он окончательно зависнет?

— Одри, — позвал он девушку. — Давай-ка, попробуй с ним поговорить.

Одри радостно вскочила со своего стула, пнув его ногой. Стул от неожиданности опустился на пару делений и так надавил на свою паукообразную ножку, что завертелись все пять его колес.

— Нави, — воскликнула Одри трубным голосом.