Таулос. Книга первая. Северный ветер

— О да, — согласился наместник, — позже я спросил Ло-Вайю, где он взял малыша. Ло-Вай рассказал, что когда он покинул Тонк и отправился на запад, погода внезапно ухудшилась. Налетел сильный ветер, небо затянуло тучами, и хлынул невероятно сильный ливень, — Соули сделал паузу, а затем продолжил, — такое бывает на равнине в середине осени. По словам Ло-Вайя, это был очень сильный ураган. Четыре дня солнце не появлялось на небе, и дни были темны, как ночь. На исходе пятого дня ураган стих, и тучи немного рассеялись. Вот тогда-то Ло-Вайя и обнаружил, что сбился с дороги и вместо того, чтобы следовать к Охосу, несколько дней шел на юго-восток. Вдали он уже видел леса.

— Леса таров? — уточнил советник.

— Именно их.

— Когда Ло-Вай понял, что заблудился, он двинулся на запад вдоль кромки леса, пока не добрался до Мортака. Провизия кончилась, и он был вынужден зайти в Мортак. Спустя четыре часа, после того как покинул город, Ло-Вай услышал детский плач, который доносился из зарослей возле дороги. Он сошел с дороги и увидел в овраге женщину, мужчину и ребенка. Взрослые были мертвы. Малыш громко плакал, сидя рядом с матерью. Ло-Вай подобрал мальчика и вернулся в Охос. Через три дня я направил гонцов в Мортак, чтобы разузнать, кем были те люди и остались ли у них родственники, которые могли бы забрать малыша.

— И что удалось узнать?

— Ничего, — ответил наместник, — совершенно ничего. Все будто воды в рот набрали.

— Значит, никто не захотел признавать людей, что погибли возле дороги, — произнес задумчиво советник. — Что с ними случилось?

— Господин Ло-Вай предположил, что они умерли от истощения. Видимо, очень долго были в пути, и их запасы закончились.

— Но ведь они были рядом с Мортаком! Почему же они не зашли туда, как это сделал господин Ло-Вай? — удивился советник.

— Думаю, у них просто не было денег.

— Да, это очень печальная история, — произнес с грустью в голосе Юнак, — и как, Сорук, быстро освоился у вас?

— Нет, на это ушло много времени и сил, — ответил наместник, — первый год он ни с кем не разговаривал. Поначалу мы думали, что он немой. Но потом господину Ло-Вайю пришла в голову мысль говорить с ним на языке таров. Он хорошо знал его, так как ему приходилось врачевать и в их поселениях. И мальчик начал говорить. Но только с господином Ло-Вайем. Сорук очень привязался к нему и считал своим отцом, — Соули выдержал многозначительную паузу, — с другими все было сложнее. Даже детей Ло-Вайи он сторонился.

— Но я заметил, что с Ло-Таном они очень близки, — удивился Юнак, — Ло-Тан даже назвал его своим другом.

— Это так. Но так было не всегда. Они подружились, когда Соруку исполнилось десять. Ло-Тан всегда добивался его расположения, ведь он искренне любит этого мальчика. Ло-Мук заботится о них обоих. Сорук относится с уважением к Ло-Муку, но близкими их отношения назвать нельзя. После смерти господина Ло-Вайи Сорук и Ло-Тан стали еще ближе. Ло-Тан даже берет его с собой, когда уходит на равнину.

— Сорук до сих пор говорит на языке таров?

— В основном с Ло-Таном. А с другими он почти всегда молчит, — Соули усмехнулся, — но наш язык он знает. В этом я уверен.

— Да-а! — протянул Юнак, как бы завершая эту тему, — чего только в жизни ни увидишь, стоит лишь выйти за порог дома.

Соули жестом пригласил советника, и они неторопливо двинулись к дому наместника. Близилось время обеда, и улицы Охоса начинали пустеть.

Ровно в два часа пополудни Юнак в сопровождении наместника Соули вышел из дома. Охос уже вернулся в привычный ритм жизни, и его улицы снова были полны торопящимися жителями. Возле дома стояли оседланные и готовые в путь лошади, ожидающие своих наездников.

Юнак стремительно вскочил на коня, который начал нетерпеливо переступать ногами. Для Соули подобное действие было далеко не самым простым, и он был вынужден воспользоваться помощью слуги, предусмотрительно поставившего небольшую подставку рядом с лошадью наместника. После удачного преодоления некоторых трудностей, Соули, наконец, оказался в седле, довольный собой, и готовый отправиться в путь.