Таврида: земной Элизий

Очерк о Севастопольском восстании 1830 года написан на основании материалов, опубликованных в следующих книгах и статьях: А. Полканов. Севастопольское восстание 1830 года по архивным материалам. Гизкрым, 1936 (некоторые из документов, опубликованных или цитированных в этой книге, проверены по рукописям, хранящимся в Историч. архиве ЦГАУ и в Военно-Морском архиве); А. Асламбегов. Адмирал Грейг. СПб., 1873; Ф. Хартахай: Женский бунт в Севастополе. «Современник», 1861, № 10. Н. Закревский. На берегу в Севастополе 1830 г. «Морской сборник», 1861, № 4, отд. 3; С. Гаврилов. О чумном возмущении в Севастополе 1830 года. «Русский Архив», 1867, № 11; Письмо адмирала А.С. Грейга графу Остен-Сакену 17 июля 1830 года. Сб. старинных бумаг, хранящихся в музее Щукина, ч. 9, М., 1901.

Изучение полуострова

Цикл посвящен исследователям Крыма, явившимся в канун и в первое пятидесятилетие после присоединения. Основным материалом для очерков явились труды этих ученых в их общей описательной части.

Записка адъюнкта Зуева

Очерк написан на основании следующих материалов: «Путешественные записки Василья Зуева» в Месяцеслове истории и географии на 1783 год; М. Сухомлинов. История Российской Академии. СПб., 1874; А. Н. Шебунин. Русское Черноморье 70–80-х гг. XVIII в. Академия наук. Труды института истории науки и техники, сер. 1, вып. 8.

Путешествие академика Палласа

Очерк основан на работах академика П.С. Палласа: Bemerkungen auf einer Reise in die süldlichen Statthalterschaften des tiussischen Reichs in den Jahren 1793 und 1794 и «Краткое физическое и топографическое описание Таврической области», СПб., 1795. Биографические данные о Палласе взяты из работы А.И. Маркевича: Академик П.С. Паллас. Его жизнь, пребывание в Крыму и ученые труды. Изв. Тавр. Учен. Арх. Ком., № 47.

«Мысли относительно изыскания древностей»

Очерк написан на основании докладной записки И.А. Стемпковского: «Мысли относительно изыскания древностей в Новороссийском крае». СПб., 1827. («Мысли» были отпечатаны в ничтожном количестве экземпляров и составляют библиографическую редкость Гос. Публ. Библ. им. Салтыкова-Щедрина). «Мысли» написаны в результате многих лет трудов Стемпковского по археологии и нумизматике Боспора и Херсонеса. Десятки работ его были напечатаны отдельными изданиями и в журналах.

«Воображенью край священный»

Название цикла очерков взято из романа Пушкина «Евгений Онегин». (Отрывки из путешествия Онегина. В черновой редакции: «Он зрит поэту край священный».)

Очерки «Земной Элизий» и «Странствия в прошлое» (с. 436 и 452) посвящены осмыслению Крыма в творчестве поэтов конца XVII – 10-х – 30-х годов XIX века. Произведения этих поэтов и послужили материалом для очерков. Отдельные строки печатаются по черновикам Пушкина (Пушкинский фонд. Рук. отд. Ин-та Русской литературы Акад. наук СССР).

Интерес Грибоедова к истории Крыма отразился в его «Путевых записках». Эти записки и дали основной материал для очерка, причем потребовалась предварительная расшифровка загадочных названий, которыми изобилует печатный текст (Хурсис – вместо Хуреиз или Кореиз, Бешмы – вместо Бешуй и т. п.)[97].

За Пушкиным по Крыму

Тамань [98]

Вечер 13 августа – до полудня 15 августа

Кончилась бесконечная степь, джунгли шуршащих камышей, сквозь которые шла дорога, клики вспугнутых птиц, посвисты казачьего конвоя. Кончался Кавказ. «Черноморский казак, услышав звон колокольчика, закричал спросонья диким голосом: “Кто идет?”»[99] В девятом часу вечера въехали на полуостров Тамань экипажи генерала Раевского и остановились на мосту у крепости, пока о прибытии его высокопревосходительства не было доложено коменданту Каламаре. Генерала и его спутников поместили в крепости.

Пушкин впервые в жизни увидел море. «Берег обрывом спускался к морю почти у самых стен ее, и внизу с беспрерывным ропотом плескались темно-синие волны. Луна тихо смотрела на беспокойную, но покорную ей стихию», и можно было различить «два корабля, которых черные снасти, подобно паутине, неподвижно рисовались на бледной черте небосклона»[100]. Пушкин прибыл на полуостров Тамань в тот же вечерний час и в ту же предосеннюю пору, что и Печорин, которого Лермонтов отправил туда в 30-е годы. Так же светила луна и такими же были казачьи лачуги на берегу. На рассвете и Пушкин, и Печорин увидели тот же дикий берег с прибрежным каменным хаосом и сквозь дымку тумана – изгиб полуострова на западе и линию гор, изящно изогнутую, «дальний берег Крыма, который тянется лиловой полосой»[101].

Пушкин писал брату: «С полуострова Таманя, древнего Тмутараканского княжества открылись мне берега Крыма».