Те, кого мы прощаем

Палач не успел ответить – снова что-то случилось. На сей раз шагов почти не было, только один, тяжелый – как прыжок. Тут же удар, еще удар, стон, удар, лязг железа. Глухой звук тела об пол.

– А он быстрый, – сказал солдат императрицы.

– Дядя Инжи! – закричала Кроха и метнулась мимо палача, но снова была поймана. Тяжелая ладонь зажала ей рот.

– Это становится опасно, – сказал солдат. – Ваше величество, позвольте его обезвредить.

– Он нужен мне живым.

– Подсечь сухожилия – жить будет, но не встанет.

– Как думаете, Инжи, хороший совет? Нужны вам еще сухожилия ног?

Раздался кашель, кряхтение, хруст суставов. Не без труда дядя Инжи поднялся на ноги.

– Ладно, детка. Раз так сильно просишь, то слушай. Только не злись потом, сама ж напросилась. Ты вот носишься со своей обидой, строишь из себя невесть какую мученицу… Дело такое. Я исполнил трех человек, а потом устроился в гильдию. Там меня доучили и дали несколько заданий. Исполнил еще пятерых, лишь тогда попался. На суде из восьми доказали только одного – потому я получил не петлю, а цепь, весло и миску похлебки. Но на галере Инжи Парочке не понравилось. Может, кто и рожден для гребли, но не я. Сбежал твой Парочка с галеры, а надзиратели были против – пришлось еще двоих уделать: одного цепью, второго за борт. Потом я странствовал и не особенно много исполнял, но иногда приходилось. А потом занесло Парочку в Уэймар, где и нанялся к доброму графу Шейланду. Как думаешь, детка, ты была первая, кого мы выкрали по заказу графа? Пожалуй, и не вторая… Словом, я к чему веду. Ты осталась жива и здорова, хлебнула только страху, да поболело чуток. Не кривись, так все и было. Может, ты права, и я законченный подлец, но не тебе о том судить. А может, есть во мне что-то такое, за что и простить можно – но снова же, не тебе решать. Ты, может, простишь мне свои страдания – а за остальное кто простит? Только Праматери взглядом сверху могут все увидеть и оценить по справедливости. Хочешь простить меня или не простить – вылези из своего тельца, представь себя Праматерью, посмотри ее глазами.

Воцарилась тишина.

Палач уважительно покачал головой: во твой Инжи завернул! Крошка гордо подняла нос: да, он может.

А в коридоре тем временем раздались шаги. Еще один воин в синем – даже выше и красивее первого – прошагал мимо камеры Крошки и вошел к Парочке.

– Ваше величество, имею срочное сообщение.

– Благодарю, капитан. Дайте мне несколько минут.

– Кхм… Ваше величество, лучше прочтите эти письма сейчас. Они имеют прямое касательство к нашей беседе… ну той, о прощении.

Раздался шорох бумаги. Долго висела тишина, потом – снова шорох. Тишина стала такой мучительной, что Крошка спросила:

– Покричать?..

Палач шепнул:

– Не, сейчас не надо.

Шорох – и снова тишина. Потом легкие, звонкие шаги – владычица расхаживала по каменному полу.

Наконец, раздался ее голос – он, как будто, стал теплее:

– Благодарю вас, капитан. Действительно, очень важно.

– Рад служить.

– Вы взяли их у Бэкфилда?

– Так точно.

– Он собирался продать их мне или кому-то другому?

– Сложно судить, ваше величество. Я встретил его прямо на выходе из голубятни. По меньшей мере, он не хотел отдавать их мне.

– Бэкфилд жив?

– Конечно. Во Дворце Тишины хороший лекарь.

Крошка услышал какой-то кашляющий звук и не без труда поняла: это владычица усмехнулась.

– Вы – моя опора, капитан. Я очень вам обязана.

– Рад служить вашему величеству!

– Скажите… тот шприц с жидкостью – еще у вас?

– Так точно.

Ее каблуки клацнули еще несколько раз, она остановилась в новом месте – наверное, возле Инжи.

– Что ж, сударь, ваш совет звучит очень дельно, как и все ваши советы. Я принимаю его.

– Ты шутишь!..

– Ничуть. Скажите, тот судья, что послал вас на галеру, был справедлив?

– Самый честный изо всех, кого я видел.

– А Праматери Ульяне вы доверяете? Считаете ее справедливой?

– Странно мне было бы не верить ей. После всего, что для нее сделал, я ее любимый слуга.

– Тогда предлагаю вам два варианта на выбор. Первый таков: вы просто вернетесь на галеру. Мы доверимся честному судье и выполним то, что он предписал. Крошка Джи, конечно, выйдет на свободу.

– Сегодня выйдет?

– Как только мы с вами договоримся.

– За это благодарствую… Но галера Парочке не очень-то по вкусу. Что там за второй вариант?

– Второй таков… – владычица помедлила, и Крошке почудилось, что кусочек души все-таки сохранился в ней. Чувство развеялось сразу, как только злюка заговорила: – В вашу вену введут жидкость: смесь крови, трупного яда и колдовского зелья. С равным успехом вы можете умереть или выжить, или выжить и обрести особую силу. Я буду считать это судом Ульяны Печальной. Если умрете – значит, Праматерь взяла вас. Если выживете – значит, она вас простила, тогда прощу и я. В этом случае я забуду все ваши проступки и верну вам свою дружбу, и дам хорошую работу, если пожелаете. Одно условие: вы больше не станете убивать. По крайней мере, без моего приказа.

– Гм… Детка, сколько мне дано на решение?

– Минуты две.

– Дашь увидеть Крошку Джи?

– Конечно.

* * *

Май 1775 г. от Сошествия

Спустя шесть дней

Фаунтерра, дворец Пера и Меча