Те, кого называли богами. Эскиды (СИ)

   Башня восстанавливалась медленно. Большая часть работы оказалась взваленной на нечисть и нежить, почти не ведающих усталости. Женщины стирали бельё, бинты, готовили еду. Прове нагнулся и прошел под развешанными на сушку простынями, рубахами и рваными полосками ткани, служащими бинтами. Радогост окрикнул его и увлёк за собой в Башню. Мимо с радостным визгом проскочила озорная детвора, едва не сметя их со своего пути. Где-то среди обломков заливались разными голосами певчие птицы. Ничто не напоминало уже о недавно развернувшейся трагедии. Туши хал давно валялись на дне оврага, превратившись в корм для стервятников. Западную стену крепости восстановили в тот же день, и только Башня с обрушенными верхними ярусами не желала предаваться забвению.

   Волоты, лениво развалившись на солнце, чинно покуривали и, тихо переговариваясь, чинили свои доспехи кто как мог. Какой-то воин в сторонке сокрушался над своим разбитым вдрызг мечом, а молоденькая девица с наивной доверчивостью пыталась его утешить.

   Лиалин запустил в ледяную воду в деревянной кадке руки и, набрав полные ладони, омыл лицо. Ледяные струйки пробрались под рубаху, Лиалин зябко вздрогнул и быстро похлопал себя по груди, не давая воде проникнуть дальше.

   Мирные дни летели незаметно. Лиалин всё чаще вспоминал свою прежнюю жизнь: Ирий, Березань - как давний сон, словно и не было у него никогда ни своей фирмы, ни братьев, ни какого-то неосознанного существования. Однажды он уже испытывал нечто подобное, когда жил в маленьком домике на берегу моря, принадлежавшем юному эскиду. Но даже тогда он понимал, что это всего лишь побег, временный покой. Здесь же все по-другому. Ему нравился этот мир. Он бы здесь на своём месте. Делал то, для чего и был рождён. Он наконец-то был нужен. И только черноокая Лееса безжалостно тянула его обратно, и он знал, что если ему дадут шанс вернуться - он, не задумываясь, бросится к ней... Только, что он там найдёт?.. Не всё ли равно. Увидеть бы её ещё хоть разок... Он за это оба мира отдаст...

   На площади ребятня играла в странную игру: одному завязывали глаза и раскручивали, после чего остальные бросались в рассыпную, весело свистя и улюлюкая. Лин, как ни силился, не мог вспомнить такой игры в своём детстве. Он больше обучался разным наукам и всевозможным военным искусствам.

   Звонко хохочущая девчушка с карими чуть раскосыми глазёнками с диким визгом спряталась за Хранителя. Решив поддержать игру, Лиалин подхватил малышку на руки и усадил себе на плечи. Как раз вовремя, чтобы "преследователь" вцепился в него, не в неё. Поняв, что поймал не того, мальчишка быстро стянул повязку с глаз и оробело уставился на высокого Целителя.

   - Прости меня, Хранитель Лиалин! - чуть заикаясь, выпалил он и бросился наутёк.

   Девчушка на плечах радостно заёрзала и попросилась слезть. Лиалин осторожно поставил её на землю и поправил задравшийся изрядно поизносившийся сарафанчик с некогда красной вышивкой.

   - А ты простой, хоть и Повелителями общаешься, - нагло разглядывая его, заявила она быстро переплетая тёмную длинную косу.

   - Вот спасибо, - рассмеялся Лин, прикидывая в уме сколько ей может быть лет - никак не больше десяти. - Ты чья такая смелая? Как зовут?

   Девочка прищурила один глаз и хитро улыбнулась:

   - А тебе зачем? Вы - Повелители- с детьми не общаетесь! - и словно сжалившись, ответила - Милина. Меня зовут Милина. Ты у моей матери частый гость. Я даже раз вас подслушала, только ни о чём интересном вы не говорили. Вы оба сдвинуты на вселенском мире да на всяких травках...

   Она всё говорила и говорила, но Лин слышал только - Милина. Мама! Это же его мама! Какая маленькая! Почему Зоря не сказала ему о ней! Он ведь никогда её не видел! Какая маленькая... Какая наглая! Девчушка что-то переспросила ещё раз и, поняв, что он её не слышит, непонимающе пожала плечами и побежала к своим сверстникам.

   - Ты чего? - Немиза старательно нацепил на голову серебряный обруч, тщетно пытаясь справиться со своими непокорными серо-синими волосами. С севера потянул холодный ветер, и Повелитель поскорее запахнул на груди теплый плащ.

   Лиалин отрицательно покачал головой. Разве он мог объяснить Немизе, что только что он говорил со своей собственной матерью, если и сам в это ещё с трудом верил...

   Вестей с равнин всё не было. Ситомир всё чаще стоял у окна, ожидая возвращения своей любимицы, непрестанно повторяя, что его птиц ещё никто не мог поймать. Радогост хмурился и ждал вестей от Дашубы или Зирфы, но и брат и Повелительница упорно молчали.

   Лиалин поднялся по осыпающимся ступеням к Немизе. Повелитель сидел, навалившись на небольшой выступ. Белые от вечернего мороза губы неслышно шептали Молитву.

   - Спустился бы, - предложил Лин, усаживаясь на проём между зубцами крепостной стены. - Холодно.