Те, кого ждут

"Ветер буянит", - вымолвил Владов, - "пьяный, наверное. Зоенька, слышишь?". Но Зоя не слышала. Зои не было и быть не могло. В гостиничном номере Зоя не положена. Никем и никак. "Не умеешь пить - не буянь", наставительно шепнул Владов хлопающей форточке и принялся приводить номер в порядок. Горничные почитали Владова за ангела - все свои мужские причиндалы распрятывал по укромным углам, на виду оставались только томик Бердяева или Ницше, черная кружка, кипятильник и банка кофе. Когда Владова спрашивали, зачем он хлещет столько кофе и задымляется табаком, он не находил, что ответить. Долго думал. Потом, как правило, нехотя и вполголоса: "Как будто кто-то спит во мне, и надо его ошпарить и выкурить". "Вы хотите от него избавиться?" - "Я хочу его разбудить". Леночка вжималась во Владова, и он, костлявый и изломанный, оказывался на удивление текучим и гибким - Леночка вплывала в ручей рук и нежилась на волнах: "Неужели нельзя иначе? Я же вот обхожусь безо всякого дурмана". Владов сбрасывал с уступов груди девичье тельце и каменел над колыханием ресниц: "Так ты и не работаешь по сорок пять часов!" - и отправлялся напитываться приторной чернотой.

Из крана, как всегда, текла водянистая жижа. "?баный стыд!" вызверился Владов, пиннанув невинную урну. - "Уютный номер, уютный номер! Опять "Спрайт" кипятить!". "На что ты жалуешься?" - нахмурился Саша, уставившись на точеные пальцы Даниила, щелкающие зиппой. - "У меня даже чая нет". "Вот-вот", - вздохнул Даниил, любуясь лаковой туфелиной, - "тебе даже нечем взбодрить одуревшего от бессонницы брата". Саша, скосившись в чернеющее окно, не увидел в небе Белоречья ни единой звезды. Даниил поднес зажигалку к зрачку, и комната оплавилась, и Александр дрожал в прозрачном дуновении, теряя очертания, размываясь скопищем блесток - весь как стайка потускневших светлячков: хлопни - и жизнь потухнет. "Я", - Александр взял замысловатый кинжальчик, пошарил по полкам, - "вчера в обмороке был", отрезал бурый дырчатый ломтик от бруска чего-то спекшегося, - "и мне пришло:

Тоска не лечит

От хвалебных песен,

Печаль не ищет в сестры

Белых птиц,

И каждый шаг здесь

Может быть чудесен,

Но нам хватает

Собственных границ".

Откуда-то с подоконника слетел насмешливый кашель: "Вот тебе разница я падаю в обморок, разгружая твои книги, а ты падаешь в обморок, разгрузившись от необходимости кормиться". "Ты зачем приехал", - Владов поперхнулся куском хлебоватистой чернины, - "мораль читать?". "На презентацию пригласить", - ласково обжал губами сигаретку Владов. "Что ж ты мне душу травишь? Ты зачем насмехаешься?" - Владов вцепился в стакан текучей жижи. - "Ты мне гонорар заплатишь?". "Блядь, я зажигалку уронил", - скрипнул зубами Владов, свесясь за окно, - "мне ж ее Марина из Иерусалима привезла". "Ты будешь платить или нет?" - за спиной Владова что-то грохнулось. Внизу кипел искристый белореченский бульвар, и видно было, как всплеснулась рука и втащила в людоворот пламенящую машинку. "Вот бляди", - Владов швырнул вдогонку счастливчику истлевшую бондину, - "вы просто помешались на оплате своих измышлений".

На спину рухнул электрический свет, колючий и тошнотворный, и Владов, развернувшись, глаза в глаза столкнулся с Владовым. "Вот твой пригласительный на презентацию", - сунул Владов Владову в измокшую руку кусок золоченой бумажки, - "а вот твой проездной на поезд", - вложил Владов Владову в непослушную ладонь обрезок картона. "Хреновые у вас типографии! Даже билеты печатать не умеют!" - выкрикнули взбешеные Владовы, и Даниил аккуратно отодвинул еще пахнущую краской книжищу от взбурлившего брызжатыми пузырями стакана.

"Так тишина или молчание?" - раздалось из затылка. Побледневший Владов заглянул в кружку, из кружки выглянул почерневший Владов - и Даниилу показалось, что если бы вот сейчас Милош начал разглагольствовать о пустоте - рассобачил бы к блядям все ебало!

"Так все-таки: пустота, тишина, молчание - что? Решайте". Владов помялся, и: "Если даже господа присяжные заседатели меня не поймут, мой заступник, я думаю, меня поддержит". Дракула ободряюще кивнул. "Разобщенность - не больше и не меньше", - и Владов затих, ожидая решения. Двенадцать заседателей все еще растерянно хлопали глазами, а обвинитель уже приблизился: "Свободны на сегодня. А людьми, верящими в Пустоту, даже задницу вытирать опасно! Вот так. Глядь: а у любимой женщины вместо замечательности - сплошная видимость! Кому это понравится? Так что думайте, кому рестораны обустраивать!".

Суд, как всегда, оказался короток.

"Ну что ж, Софья Владимировна", - Владов притушил окурок в банке "Спрайта", - "я вас звал. Я в вас был. Решайтесь".