Те, кто уходят

Рей поблагодарил его. Он знал, что все будет сделано на итальянский манер. Придет доктор, хотя, вероятно, позднее, чем пообещает, снимет швы, и Рей успеет на самолет в любом случае. Из кафе-бара Рей позвонил в «Алиталию» и забронировал билет на самолет до Парижа, улетающий сегодня вечером, без четверти одиннадцать. Расплатившись с владельцем бара, он отправил телеграмму в отель «Пон-Руаяль» в Париже, потом позвонил в полицию.

Его соединили с Делл’ Изолой.

Делл’ Изола сказал:

– Вы нам больше не нужны, если вы не собираетесь… – длинная фраза, которая, по-видимому, означала «предъявлять обвинения», – синьору Колеману.

Рей повторил то, что говорил день назад: не собирается.

– Тогда мы просто оштрафуем его за нарушение общественного порядка.

Disturbatore della quiete publica. Эта фраза показалась Рею очень значительной, весомой.

– Превосходно, Signor Capitano.

Вернувшись к синьору Чьярди, Рей все же съел кусочек лазаньи. На стене сверкали новые электрические часы. Джустина каждые пять минут поглядывала на них. Рей сказал синьору Чьярди, что улетает сегодня поздним самолетом, но в аэропорт ему нужно прибыть пораньше, чтобы выкупить билет.

– Луиджи, – сказал синьор Чьярди. – Он сегодня днем работает. Это для него необычно. Он говорил, что хотел бы вас проводить, если вы улетаете. Может, он вернется к шести. Узнать?

Он готов был отправить записку через мальчишку, который окажется под рукой.

«Это может продолжаться вечно», – подумал Рей, но все равно ему было приятно, что Луиджи хотел еще раз увидеть его. Луиджи, вероятно, рассказывал о происшествии в лагуне своим приятелям-гондольерам. Со временем эта история обрастет всякими красотами и преувеличениями и в конечном счете превзойдет самые разудалые рассказы про морских драконов.

– Спасибо, синьор Чьярди, не надо. Я обещаю написать ему. Но если вы знаете его адрес… ведь я не знаю.

Синьор Чьярди тоже не знал номера дома. Но Рею хотя бы был известен адрес синьора Чьярди (а теперь он думал, что в этом районе для доставки письма будет достаточно и одного лишь имени), и он пообещал написать на его адрес, а синьор Чьярди клялся доставить письмо адресату.

– Я должен узнать новости о ребенке его дочери, – сказал Рей, и синьор Чьярди рассмеялся.

Доктор к четырем часам все же пришел. Он сказал, что, вообще-то, снимать швы рановато, но раз уж кровотечения нет… У Рея на месте раны, где доктор сбрил волосы, остался уродливый кусок пластыря, и Рей попытался его спрятать, зачесав волосы на ту сторону.

В шесть часов синьор Чьярди и незнакомый Рею подросток, схвативший его чемоданы, пошли на Фондаменто-Сан-Бьяджо, где Рей сел на вапоретто до большой Венеции. Синьор Чьярди хотел проводить его, но Рей отговорил старика. Рей подумал, что если попросить, то синьор Чьярди поедет с ним до самого Парижа, а оттуда пошлет за Луиджи.

– Arrivederci! – сказал Рей.

Они обнялись три раза.

– Addio, Signor Ciardi!

– Называйте меня Паоло! – услышал он в ответ. – Addio, addio, Рейбурн!

Вапоретто набрал скорость. Огни Венеции то мерцали, то горели ярко, поднимались и падали по мере движения суденышка по разгулявшимся волнам. Рей представил, как среди мигающих огоньков на пристани Сан-Бьяджо стоят синьор Чьярди и мальчишка, смотрят, хотя глаза уже и не видят ничего, и машут ему от всей души.