Те же и Скунс

— Погодите вы с вашими остротами, Осаф Александрович! — отмахнулась Пиновская. — Вы вот весь день не показывались, а я выяснила очень любопытные вещи. Кажется, мы неверно интерпретировали роль Француза в истории с ядохимикатами…

— То есть? — удивился Дубинин.

— Мы исходили из того, что раз на обуви у грабителя имелись частицы ваших драгоценных «какашек», значит, он связан с людьми, которые их в Ясное привезли. А на самом деле…

— Вешаю свои уши на гвоздь внимания…

— Лучше действительно послушай, старая балаболка, — ласково сказала Пиновская. — В посёлке нечаянным образом обнаружились необычные дачники, оперативно свинтившие, как только запахло… Дачу снимала Марьянина Елена Викторовна, шестьдесят второго года рождения. Хозяйка дома паспорт видела. Так вот. Прежде чем въехать, дачники перекрыли крышу, покрасили дом и пристроили к нему большую веранду. Да ещё и обнесли участок забором. Это всё на снятой фазенде! При том что муж у Марьяниной — простой инженер…

— А говорят, зарплату не платят…

— Я уж молчу о том, что при них все время жили два охранника. Сколько всё вместе стоит, вы себе представляете. Выводы, Осаф Александрович?

— Вывод — налоговая инспекция мышей не ловит, — ответил Дубинин. Однако было видно, что он с интересом следит за ходом мысли Пиновской.

— А вот и нет. Нема у них с мужем никаких особых доходов.

— Родители?

— В свидетельстве о рождении Марьяниной отец не указан. Её матушка, Антонова Серафима Степановна, тридцатого года рождения, вообще замужем никогда не была.

— И отчество «Викторовна», как водится, с потолка…

— Именно. Но родилась она знаете где? В пресловутых Колёсных Горках Калининской области…

— «Э-э», — сказали мы с Петром Иванычем! — закричал Дубинин. — Значит, Француз таки! Только не сотрудничал с Петрухиным, а вовсе даже наоборот — порешил преступничка экологического… Советская малина собралась на совет, советская малина врагу сказала: «Нет…» И Виленкина он зачем грабанул? Деньги на киллера добывал. Скунс, он дорого стоит…

— Ницца тоже. Жизнь там, говорят…

— Что?

— Ницца. Город такой. На Лазурном берегу Средиземного моря. Некоторое время назад Елена Викторовна Марьянина вместе с дочерью Настей, няней и гувернанткой вылетели туда из Москвы. Сорокин всё-таки недаром получил кличку «Француз». Но, повторяю специально для вас, Ницца — это не Карельский перешеек. Жизнь там немного дороже. Чуточку. Поэтому он грабит Виленкина. Но это не всё. Он «заказал» Петрухина не сразу. Сначала наезжал на него, требовал денег…

— А это-то вы с чего взяли? — уставился на Пиновскую Дубинин.

— А вот с того. Я всё-таки аналитик, — Марина Викторовна вздохнула и посмотрела на Осафа Александровича, как на непроходимого второгодника. — Вам вот не нравится, что я тут что-то черчу… Врываетесь, орёте на беззащитную женщину… А я так логические задачки решаю, факты друг с дружкой связываю. Вы вот хоть знаете, что отходы из Ясного начали вывозить?

Дубинин хмыкнул:

— Самое интересное — куда…

— Верно мыслите, Осаф Александрович. Но это опять же другой вопрос, как вы любите повторять…

— Не я, Мариночка. Вы, вы.

— …А для нас с вами, Осаф Александрович, главное, что «Балт-прогресс» начал вывозить отходы сразу после убийства Петрухина. Вывод: на покойника давил Француз…

— И много выдавил?

— Вполне кругленькую сумму, — Пиновская сделала на своём листе ещё одну пометку, ничего не говорящую стороннему наблюдателю. — Он получил с партнёров покойного двести тысяч долларов. И переправил на имя дочери в «Лионский кредит»…

— Пора брать! — азартно заявил Дубинин. В кабинет заглянула Наташа:

— Марина Викторовна, вас по спецсвязи. Соединяю?

Пиновская сняла трубку. В ней раздались отдалённые щелчки и гудки, а затем — мягкий баритон, сдобренный сильным эстонским акцентом:

— Коспожа Пиновсккая? С фаами коворитт капит-таан Уно Велисте из Таллинской полиции…

Дубинин всего разговора не слышал, только короткие реплики Марины Викторовны:

— Да… Разумеется… Да… Немедленно. Большое спасибо. Большое спасибо…

Пиновская положила трубку. Глаза её сияли охотничьим блеском, который все сотрудники «Эгиды» знали очень хорошо.

— Ну, Осаф Александрович, это дело надо отметить! Таллинская полиция виленкинские предметы перехватила. Причём в последний момент — в сумке у финской старушки, когда та на паром садилась. Скоро в Питер всё привезут.

— Ну, Марина Викторовна, как хотите, а чаем вы тут не отделаетесь! — воскликнул Дубинин. — Тут нужно кое-что посущественней…

— Старый алкоголик!

— Помилуй Боже! До чего ж у вас грязное воображение. Я-то всего лишь про торт!

Свеча горела на столе…

Токсово находится совсем рядом с Санкт-Петербургом, но последнее время Плещеев, к стыду своему, в заграницах бывал чаще, чем в области. Выезжая новыми районами (не по Тореза, где в данный момент в одиночестве ужинала Людмила, а окольными путями, воровато держась как можно дальше от дома), Сергей Петрович попробовал сосчитать, сколько же лет он в Токсове не был. Получилось — более двадцати. С тех ещё пор, как его родители снимали там дачу.