Tear You Apart (СИ)

Но было что-то странное в поведении француженки в целом. За целый день наблюдений Лена заметила, что снайперша была очень нервной в понятиях личного пространства. Она не позволяла себя касаться и вообще она не подпускала кого-либо на расстояние ближе вытянутой руки, держа строгую дистанцию.

Не то что бы это было как-то странно, учитывая образ жизни, как убийцы, но самоконтроль, холодность и расчет, коими качествами она славилась, таяли на глазах, стоило подойти ближе или проявить намерение ее коснуться. Обычно холодные золотистые глаза сразу же становились дикими, словно загораясь изнутри яростью и даже Лене, которая открыто храбрилась и нарывалась на подобное отношение, внутри дрожала, когда француженка смотрела на нее таким образом. Она точно была самой настоящей хищницей и если ее потревожить, то в большинстве случаев ты либо труп, либо калека. Лена с усмешкой вспоминала слова Сомбры – «Хотя, учитывая твои способности и напористость – ты проживешь, конечно, больше» - и понимала, что это действительно было единственным, что ее до сих пор спасало, поскольку наглости ей не занимать.

Но Вдова вызывала интерес не только концепцией некой недоступности. Она была странной не только в вопросах личной неприкосновенности. Лена не считала себя экспертом, но она ясно видела, что француженка вела себя в некоторых случаях, словно… робот. Автоматизированный инструмент, лишенный эмоций, мотивации или каких-либо личных предубеждений. Это не могло быть частью ее характера, Лена упрямо отказывалась признавать это.

Конечно, приводить в пример Сомбру не слишком целесообразно, поскольку она больше была хакером и воровкой, действовала из тени и редко убивала, но все-таки делала это и даже иногда могла действовать безжалостно для достижения цели. Но Сомбра оставалось человеком и в моменты, когда она не была занята деятельностью «Когтя» - она была обычной девушкой, которая любила проводить время за видеоиграми и горячим капучино, одновременно с этим увлекаясь поэзией Эдгара По. И знала это Лена не потому что изредка спала с ней, а потому что вне высадок и миссий Сомбра вела себя как простой человек. Как и Лена.

Но Вдова… Черт! А ведь Лена даже не знала ее имени! Несмотря на то, что они пересекались вне миссий и после инцидента с поцелуем – Лена не могла заметить в ней следы… простой человечности. Она была словно статуя. И проявление эмоций у нее было лишь тогда, когда она была охвачена яростью в ее адрес. Вспоминая эти мгновения и сопоставляя то, что творилось сейчас – Окстон осознала, что эмоции Вдовы, были нечто вроде реликта. Но размышления по поводу «нечеловечности» француженки не покидали Лену еще очень долго.

Она даже спала странно: не укрывалась одеялом, лежала на спине, руки даже во сне держали винтовку наготове и на спусковом крючке. Словно эта женщина ожидала опасности отовсюду. И если бы взгляд Трейсер не привык давно к тьме, то она бы и не уловила бы то, как медленно и редко поднималась и опускалась ее грудная клетка при дыхании. О том, что Вдова была физиологически модифицирована – ей было известно, но это все равно поражало. Никакие мотивации с физиологией не могут вытеснить понятия общей человечности во всех проявлениях. Если бы это было так – Лена бы знала об этом сама, испытав непереносимые страдания, когда в ее тело вживили «Якорь».

Вдова была совсем другой и именно оставшись наедине с подобными мыслями в полной темноте и тишине, когда можно было спокойно смотреть на нее, Лена осознала, что… ей было грустно. Окстон могла быть конченной извращенкой, с наклонностями к садизму и даже прослыть настоящей маньячкой, что получала удовольствия от изведения своих врагов и их устранений, но она… оставалась по всем понятиям человеком. И ей стало по-человечески грустно, когда она осознала в полной мере то, что из себя представляла Вдова.

Потрясающая женщина невиданной красоты, что восхищала темную сторону ее личности своим профессионализмом и строптивым характером – была на самом деле очень странной в понятиях своего поведения. Если первые впечатления оставляли после себя восторг и заинтересованность, то после размышлений – лишь грусть и озадаченность. И Лене было от этого некомфортно…

***

- Стервочка, проснись! – позвала Лена и в то же мгновение ее челюсть ощутила болезненный удар со стороны проснувшейся Вдовы. – Сука, за что?? Мне тебя уже и разбудить нельзя??

- За «Стервочку». – Равнодушно протянула Вдова, откладывая винтовку в сторону и хмурясь. – Я тебя предупреждала.

- Иди ты! – огрызнулась Трейсер, отправившись в сторону ванной комнаты, чтобы осмотреть себя и стереть следы крови от разбитой губы.

Настроение довольно быстро полетело вниз, а учитывая, что им еще и на миссию надо было собираться, всякая надежда на хороший день также стремительно угасла. Но Лена была бы не Леной, если бы сдалась так просто!..

- Тебе идет лицо, залитое кровью. – Невзначай бросила Вдова, подняв уголки губ в язвительной усмешке, завидев, как Лена вытирала губу.