Театр эллинского искусства

На реверсе кратера тоже двое (ил. 351). Бородатый наставник и юноша вперились друг в друга, стоя по сторонам от торчащей посредине дорической колонны — атрибута гимнасия. Сценка напрашивается на обложку «Пайдейи» Йегера, сводившего пайдейю к трем историческим фазам воспитательного воздействия великой литературы: Гомер — Софокл — Сократ. Юноша, завернувшийся в гиматий так, что рук не видно, находится слева, как и танцовщица на аверсе. Зрелый муж с твердо поставленной палкой — справа, как и авлетистка. Мужская пайдейя противопоставлена женской. Будь кратер прозрачен, вы увидели бы, что стопа авлетистки накладывается на основание дорической колонны, а потом обнаружили бы, что девушка и бородач, юноша и авлетистка образуют пары. Не говорит ли эта забавная инверсия об отношении заказчика кратера к обеим сценкам? Насколько постно выглядит «егеровская» пайдейя, настолько же артистична, эмоциональна картинка воспитания девицы. К каким комментариям могло побуждать симпосиастов сравнение свободы танцовщицы со скованностью ученика? — вопрос риторический.

Похоже, что девушка разучивает калатискос — танец, возникший из Элесинских мистерий и названный так потому, что, исполняя сложные па и балансируя руками, девушки должны были удерживать равновесие и не уронить калаф — головной убор в виде расширяющейся кверху плетеной корзины для сбора плодов, который считался символом плодородия[772].

^{Ил. 352. Девушка, танцующая калатискос. Римская реплика I в. бронзового рельефа Каллимаха «Танцующие лаконянки». Мрамор, выс. 95 см. Берлин, Государственные музеи, Античное собрание. № 1456}

Вот подтверждение. В том же берлинском Старом музее находится римский мраморный рельеф I века — скорее всего, реплика «Танцующих лаконянок», бронзового рельефа, отлитого Каллимахом около 420 года до н. э. Изображена спартанская девушка, танцующая калатискос. Поза и ракурс у нее те же, что и у девушки на апулийском кратере. Но чем больше сходств, тем интереснее наблюдать различия (ил. 352).

По неизвестным мне причинам скульптору надо было заключить изображение девушки в вертикальную раму. Этим предопределено все, начиная с темы рельефа. Кстати, я не отождествляю тему с сюжетом. Девушка, танцующая калатискос, — сюжет; так я называю это произведение в примечании. Тема же — не действие девушки, а проявляющаяся в танце красота тела. Недостаток простора Каллимах компенсирует не только выпуклостью рельефа, но и тем, что показывает ноги танцовщицы в том же трехчетвертном ракурсе, что и торс. Он ставит ее на котурны. Шаг становится шажком, в стройных выпрямленных ногах больше силы и телесной прелести. Кручение усмиряется стремлением вверх, замедленным, однако, складками короткой юбочки, взметнувшимися, оголившими выпуклое бедро и подтянутый живот, перехваченный широким поясом. Вырвавшись из этих сладострастных препятствий, торжествующе высится обнаженный торс. Обрамление рельефа заставляет танцовщицу согнуть руки. Каллимах подчиняет жесты плоскости фона. Трехчетвертной ракурс завершен чистым профилем: голова девушки со взвихренными волнистыми волосами, выбившимися из-под калафа, — своего рода капитель ожившей колонны, примиряющая пафос танца с несокрушимостью камня.

^{Ил. 353. «Танцовщица Бейкера». Кон. III в. до н. э. Бронза, выс. 21 см. Нью-Йорк, Музей Метрополитен. № 1972.118.95}

Плиний Старший писал о «Танцующих лаконянках»: «Произведение, исполненное безупречно, но в нем тщательность погубила все очарование»[773]. Благодаря свойствам мрамора, препятствующим воспроизведению бронз Каллимаха во всей их тонкости, римская реплика воскресила очарование его рельефа.

Танцующих фигурок без признаков включенности в некий ритуал довольно много среди танагрских статуэток. Родственна им «Танцовщица Бейкера» — бронзовая статуэтка конца III века до н. э. из Музея Метрополитен, происходящая, вероятно, из Александрии (ил. 353). Она была настолько же дороже терракотовых танцовщиц, насколько бронза дороже глины. Стало быть, украшала очень богатый дом и изображала особу соответствующего статуса — не чета женщинам, зарабатывающим танцами на жизнь.