Театр Клары Гасуль

Рафаэль(в сторону). У него совесть нечиста. Любопытно! (Громко.) Какому же великому искушению подвергались вы произволением божиим?

Антоньо. У нас остается еще немного времени до заседания, а чистосердечное раскаяние полезно каждому из нас, чтобы подготовить душу к предстоящему нам делу. Выслушайте же меня, отцы мои. Я всегда полагал, что женщина — самое надежное из орудий, каким располагает дьявол. Вы согласны с этим? Встреча с женщиной опаснее встречи с аспидом...

Доминго(с напускным изумлением). Как? Неужели? Женщина?..

Антоньо. С младенчества я находился в обители и никогда ее не покидал. Еще полгода назад единственной знакомой мне женщиной была моя матушка. О, если бы небу было угодно, чтоб я не встречался с другими!

Рафаэль(с таким же притворным изумлением). Пресвятая дева! Я трепещу.

Антоньо. Сатана поразил меня однажды жестокой болезнью, и жизнь моя была в опасности... Я молил бога дать мне умереть невинным... Но он не услышал моей мольбы. Я был возвращен к жизни. Врачи для окончательного восстановления моего здоровья предписали мне подышать чистым воздухом в загородном домике, принадлежащем нашей обители. Ввиду полного безлюдия я решился выйти за ограду и прогуляться в одиночестве... Я испытал свои силы на лоне природы и уже возвращался домой, как вдруг у самой двери... взгляд мой падает на существо, которое, судя по одеянию, я принимаю за женщину. Внезапное ее появление привело меня в такое замешательство, что у меня даже не хватило мужества закрыть глаза. В смятении, сам не свой, стоял я перед нею, и образ ее все глубже запечатлевался в сердце моем. Тщетно хотел я бежать — ноги мои вросли в землю. Как в тяжелом сне, я видел опасность, но обессилел, онемел. Я был точно птичка, завороженная аллигатором. Кровь моя кипела... Я испытывал страх... Я трепетал... И все же, если такое сравнение не кощунственно, я ощущал тот же блаженный восторг, какой на меня иной раз находил перед образом мадонны. Еще несколько мгновений — и я умер бы на месте. Я чувствовал, как душа меня покидает... Я умер бы, и умер бы во грехе, если бы это создание не сделало шага по направлению ко мне. Ее внезапное движение нарушило очарование и удвоило мой страх... Мне удалось крикнуть «Иисусе» — и пресвятое имя спасло меня. Я бросился бежать со всех ног, без оглядки, к духовному отцу моему и в его объятиях облегчил свою потрясенную душу.

Рафаэль(с глубоким вздохом). Я ожидал худшего.

Антоньо. Но сатана не выпустил своей жертвы. Я бежал, но унес в себе ядовитое жало. Увы!.. Приходится сознаться... Оно до сих пор у меня в груди. Ни посты, ни молитвы, ни умерщвление плоти — ничто не могло доныне вырвать из моих мыслей образ этой женщины. Она меня преследует в сновидениях, я вижу ее всюду... Эти большие черные глаза... кошачьи глаза, ласковые и в то же время жестокие. Я вижу их... всегда... Вот и сейчас вижу. (Закрывает лицо руками.) Мне стыдно в этом сознаться, но дух мой при чтении Священного писания часто витает вдали от дивных слов Евангелия. Глаза и уста читают слова, не вникая в их смысл... Душа моя всецело предана этой женщине. Не подлежит сомнению, что этот образ принял диавол, чтобы искушать моего святого покровителя! Святой Антоний! Пошли мне свое мужество!

Рафаэль и Доминго(вместе). Помоги вам господи!

Антоньо. Аминь! Как может бедный грешник судить других, если он не знает, не предаст ли страшный суд его самого огню, уготованному грешникам?

Молчание.

Исполним, однако, сегодня наш долг, сколь он ни тягостен, и вспомним, что жребий человека — в горестях проводить свою жизнь. (Всходит на возвышение и занимает место между Рафаэлем и Доминго.) Секретарь! Огласите дело и велите ввести подсудимую.

Рафаэль. Зачем же вы закрыли глаза?

Антоньо. Я бы рад был ослепнуть! Сейчас перед нами предстанет женщина.

Секретарь. Обвиняемая Мария Вальдес! Предстаньте перед священным трибуналом.

Двое слуг инквизиции вводят Марикиту; на ней вуаль.

Антоньо(не открывая глаз). Женщина! Как ваше имя?

Марикита. Меня зовут Мария Вальдес, чаще — Марикита, а по прозвищу я Сорванец. Вот мое имя, фамилия и прозвище.

Антоньо(громко). Сколько вам лет?

Марикита. Стоит ли задавать такой щекотливый вопрос женщине, если хотят услышать от нее правду? Но я откровенна: мне двадцать три года. Если сомневаетесь, взгляните на меня. Кажусь ли я старше? (Отбрасывает вуаль.)

Рафаэль и Доминго(про себя). Господи Иисусе! До чего хороша!

Антоньо(все еще не открывая глаз, про себя). Прочь от меня, сатана, демон любопытства! Тебе не одолеть меня! (Громко.) Чем вы занимаетесь?