Театр мыльных пузырей

Макс скрылся в темноте, а через минуту вернулся с рюкзаком. Вынул оттуда бутылку воды и полил на руки второму парню, чтобы тот мог смыть кровь с лица. Красноватая вода растекалась по асфальту, парень морщился, стараясь не шевелить раненой рукой. Светло-русые, почти белые, волосы падали вьющимися прядями на лоб, закрывая рассечённую бровь и часть подбитого глаза. Нос чуть распух, но на тонких губах почему-то сияла победная ухмылка.

– Иди за ними, – повторил блондин, вытирая руки о тёмные джинсы.

– Я не ожидал такого от Чичи, – растерянно пробормотал Макс.

– Но нож ты всё же прихватил!

– Я же не думал, что ему хватит мозгов заставить меня убить тебя!

– Он же напрочь больной! – воскликнул парень, взмахнув раненой рукой и тут же вскрикнув от боли. – Еще ныть пришлось так, будто я школьница!

– Ты хороший актёр.

– Какого чёрта?! – рявкнула Руби, в упор глядя на парней.

– Это показуха, ясно? – ответил Макс, будто то было само собой разумеющееся. – Мы друзья. Все – сплошной театр.

– Вы идиоты? – в сердцах воскликнула Барлоу, на что ребята только усмехнулись.

– Нам нечего терять, – уже вполне серьёзно ответил избитый, и девушка вздрогнула. – Макс, не раздражай меня.

– Всё, иду, – сдался тот и легонько хлопнул друга по спине, а затем повернулся к Руби. – А ты, раз здесь, присмотри за ним. Кажется, я сломал ему руку, да и тебя поранил. Вам стоит прогуляться до больницы.

Руби, которая еще не в состоянии была адекватно реагировать на происходящее, лишь кивнула, растерянно глядя на двух парней, создавших всю постановку ради… Ради чего?

– А ты не из робкого десятка, – улыбнулся Макс, уже уходя. – И извини. – Он кивнул на плечо и тут же побежал трусцой прочь.

– Зараза… – злясь, прошептала Руби, всё еще не до конца осознавая произошедшее.

– Забавно… – пробормотал блондин, ухмыляясь. – Ты хотела меня спасти, да? Геройски погибнуть, спасая жизнь неизвестному.

– Заткнись, – бросила девушка, развернулась и направилась к остановке, на которой сошла.

– Эй, стой! – крикнул парень, пытаясь догнать её. Он прихрамывал на одну ногу. – Ты же влезла во всё это, верно? Так доведи дело до конца. Ты не можешь бросить меня одного.

Руби продолжала идти вперед, стараясь не обращать внимания на парня, хотя понимала, что каждое движение причиняет ему боль.

– Неужели ты испугался? – съязвила девушка, но все же остановилась, когда его рука опустилась ей на плечо.

– Слушай… Спасибо, – наконец произнес парень, и его лицо озарилось искренней улыбкой. – Если бы ты не подоспела, не знаю, чем бы всё закончилось. Чича среди отморозков в почёте, его боятся и потому слушают. Максу бы всё равно пришлось действовать, а если бы он остановился, Чича заподозрил бы неладное. Ты можешь считать себя героем.

– Ага, – пробурчала Руби, разворачиваясь. – Идем. Нам нужно в больницу.

Она слышала, как парень хмыкнул, но все же поплёлся следом, стараясь держать руку согнутой в локте и прижатой к груди.

Часть пути, который пролегал через тёмные неприветливые улочки, они проделали в молчании, но, выйдя к главной дороге, блондин вдруг заговорил:

– С ума сойти, меня в больницу ведёт девчонка, – усмехнулся и поправил закрывавшую глаза челку.

– А ты что, женоненавистник? – не осталась в долгу Руби.

– А ты что, феминистка? – улыбнулся парень. Он шёл довольно быстро, несмотря на то, что прихрамывал, так что Руби пришлось даже догонять его после небольшого оцепенения от вопроса, заданного невпопад.

– Я Кейн. Кейн Барнс, – представился, наконец, парень. – Руку пожимать не буду.

– Барнс? – усмехнулась Руби. – Ты серьёзно?

– Это псевдоним, – закатил глаза Кейн Барнс. – Настоящую фамилию не скажу. Не называл ее никому уже лет пять.

– Я Руби Барлоу. И у меня, позволь заметить, фамилия настоящая.

Кейн многозначительно хмыкнул, затем почесал нос.

– Не повезло тебе, – ухмыльнулся он.

– Псевдоним – это маска, – сказала девушка. – Ты боишься быть собой. Но фамилия не меняет тебя, не создаёт укрытия. Всё фикция.

Кейн смерил Руби слегка раздражённым взглядом, в котором всё же на мгновение промелькнула заинтересованность.

– Ты не открыла мне глаза. Я знаю о том, что жалок. Моя жизнь убога, я убогий. Но, честно признаться, мало кто сказал бы подобное в лицо. Знаешь, кто обычно так делает?

Руби вскинула бровь, ожидая ответа. Но его не последовало.

– Ну? – нетерпеливо спросила она.

– Либо заклятые хамы, либо… – Кейн на мгновение замолчал и продолжил, специально растягивая слова: – Либо те, кому ничего не страшно по причине обречённости.

Внутри Руби начало просыпаться знакомое чувство жалости к себе.

– Пойдем. Я не собираюсь шляться с тобой по улицам часами, – нервно бросила она.