Театр мыльных пузырей

– Я поняла, – истерично засмеялась блондинка, – я всё поняла. Это поблажка, да? Ей всё можно – закатывать истерики, оскорблять других. Ей всё можно, она ведь скоро на тот свет отойдёт.

Руби будто иглу всадили в сердце. В горле встал ком, а глаза предательски защипало. Она видела, как Кейн закрыл лицо руками.

– Конечно, такой «раковый бонус»! – продолжала тем временем Аннетт. – Можно скрывать от нас правду, что-то умалчивать, а потом срываться на невиновных. Можно вести себя как последняя тварь, а что такого, если ещё максимум месяц проживёшь, да?! Вы просто прячете больную малышку Барлоу за своими спинами, жалеете её, тискаете, а она пользуется этим – бери, не хочу!

– Закрой рот, – хрипло, но вполне спокойно сказала Арья. – Ты здесь только потому, что Макс попросил. Это тебя жалеют, идиотка, терпят твои выходки и грязные шутки ради человека, который нам по-настоящему дорог. Ты здесь лишь место занимаешь.

Девушка отвернулась, тяжело вздохнув, пытаясь не смотреть на блондинку, которую никогда не выносила.

– С меня хватит, – яростно прошептала Аннетт. – Вы всего лишь кучка самонадеянных подростков, которых недолюбили в детстве. Мир не так плох, как вы кричите на каждом углу, мечтая о романтичной смерти на берегу чёртового океана. Вы всего лишь сборище позёров, считающих себя изгоями лишь потому, что это сейчас принято считать «модным». Думаете, у вас большие проблемы в жизни?! Да только если с психикой! Гоняйте дальше на своих старых тачках, спите в дешёвых мотелях и питайтесь в придорожных забегаловках, думая, что свободны, что настоящие и живёте так, как вам нравится. Вы живёте так, как принято считать красивым, убиваете себя ради любви и сбегаете от реальности в мир грёз, хотя не нуждаетесь в этом на самом деле. Вы говорите только ради того, чтобы сказать, чтобы показать свою внутреннюю составляющую, которая на самом деле бесполезна. Ваши громкие слова совершенно бессмысленны. Вы пустые, шаблонные, глупые дети, которые считают себя вольными птицами. Я знала, что когда-нибудь вы все добегаетесь – один умер, другая подсела на наркоту, третий игнорирует человека, который его любит!

– Все мы знаем, что тебе нужно от Макса, Аннетт. Тебе не быть спасителем – ты тянешь его за собой к земле, – разочарованно покачал головой Лео. – Можешь думать что хочешь. Мы сразу знали, что тебе здесь не место. Человеку, который ничего не терял и никогда не любил, не понять тех, кто готов отдать жизнь за друга. Ты всегда брала то, что хотела, имела всё, что могла только пожелать, но так хотела быть спасённой, что сама записалась в спасатели.

Последние слова Говарда стальной стрелой впились в сердце Руби.

– Да, вы были правы, – презрительно усмехнулась Аннетт, обводя взглядом собравшихся. – Вы были правы в самом начале, назвав всё это лишь театром. Театром мыльных пузырей. Пустых, бессмысленных, летящих вверх только потому, что так принято, так надо. Вы всего лишь заигравшиеся в жизнь фальшивки.

Блондинка договорила и посмотрела на Макса.

– Я ухожу. Ты со мной?

Парень усмехнулся и ничего не сказал.

– Так что? – нетерпеливо спросила она. – Выберешь их или меня?

– Я выберу семью, – пожал плечами парень.

– Серьёзно? – возмутилась Аннетт. – Ты на самом деле выбираешь их?

– Я всегда их выбирал, – ответил Иден, подходя к Арье и кладя руки ей на плечи. – А теперь уходи. Стоило давно сказать тебе.

– Ты пожалеешь, – процедила девушка, и красивое лицо исказилось гримасой ненависти. Она пробежалась яростным взглядом по остальным. – Жалкие идиоты.

Девушка схватила с тумбочки ключи от фургона и направилась к двери.

– Заберу свои вещи и доеду обратно на автобусе. Омерзительно даже воздухом одним с вами дышать. А ты, – она взглянула на Макса, уже стоя в дверях, – когда-нибудь прибежишь ко мне с извинениями. Тебя никто больше не полюбит. И никого из вас.

– Аннетт! – окликнул парень. Блондинка обернулась и выжидающе уставилась на Идена. Тот мягко улыбнулся. – Дверь за собой закрой, ладно?

Девушка пулей вылетела из номера.

Иден выдохнул и засмеялся. Теперь он свободен.

Руби зашла в номер, который теперь принадлежал лишь им с Арьей.

Мыльных пузырей в закулисье становилось всё меньше, но не все потери были болезненными.

Барлоу сжимала в руках бутылку имбирного пива, того самого символа, который преследовал их на протяжении всего пути. Прошла всего неделя, но стоило признаться, что за эту неделю девушка пережила событий больше, чем за всю свою жизнь. Она, наконец, ощущала себя живым человеком – со всеми шрамами, слезами, переживаниями, подавленной злостью и искренним смехом.

– Кто сказал, что нельзя прожить всю жизнь всего за одну неделю? – усмехнулась девушка.

Она допила пиво, выкинула пустую бутылку в урну у входной двери и направилась в ванную, будучи уверенной, что Арьи нет в номере. Парни в это время сидели в баре и пили коктейль за коктейлем – за Дэнни, за освобождение Макса, за прекрасную жизнь и правильные решения.

– О Господи, – прошептала Руби, открыв дверь ванной комнаты.